Царь Медоедов [Илья Николаевич Яремко] (fb2) читать постранично, страница - 5

приколах и фильмах. На самом деле немногие разбираются даже в современном кино, ищут и смотрят качественные фильмы. Большинство людей в своей неразборчивости наслаждаются фильмами ужасов или что ещё страшнее российскими комедиями.

Антоха живёт по принципу «А с хера ли нет?!», типа «Не попробуешь, не узнаешь». И как раз этой безбашенности, мне всегда не хватало. Девушку звали – Ирина. Не без причин считая нас самыми общительными и веселыми, она попросила узнать в чём причина – поговорить с Максом (такие только больше распаляются с отказов), и переживая, ждала ответа. Детские хороводы.

Предыдущим вечером я изрядно набрался пытаясь заглушить чувство жалости к самому себе, и ненависти ко всем этим абсурдным ситуациям. Закоулок застекленной веранды располагал к одиночеству и тоске. В темноте показался силуэт, волосы собранные в хвост: «Можно?»

«Да, конечно»: я смутился, застигнутый врасплох на самом болезненном размышлении.

– Вы ведь с Максом друзья? (ну началось)

– Не то чтобы прям друзья…

Чтобы быть хорошим собеседником достаточно с интересом слушать, а мне нечего было ей сказать, ну то есть было что, но она была совсем на другой волне, да и для меня было ценно хотя бы находиться рядом с ней, слушать её голос. Огонёк сигареты освещал мои глаза, в которых тлело страдание. «Неужели она не понимает, неужели ничего не чувствует». Ира была очень откровенна, как с подружкой, осознание чего причиняло дополнительную боль. Она не курила и просидела в дыму второй пачки моих сигарет до пяти утра. И это была наша максимальная близость, на которую я мог рассчитывать.

Антон и я днём переговорили с Максом, и пошли в корпус, где ждала Ирина.

– В общем, Макс, кажется, он боится, что твой Андрей вернется…

– Ой, дурак, да причём здесь Андрей, что он ещё сказал?

– Ну, сказал, что не хочет с тобой общаться, и кажется, его не переубедить, так что… Я с ним учусь, он всегда был немного странный.

Мы сидели на кроватях, хитро улыбающийся Антоха не упустил возможность сказать: «Не знаю замечаешь ли ты, но Илюха от тебя без ума.» Во время неловкой паузы во мне впервые смешались чувства негодования и благодарности за раскрытие тайны, которую я был готов унести с собой в могилу для неудачников.

– Мы можем выйти поговорить? – спросил я её вечером. В потоках прогретого воздуха парили светлячки, природа как всегда была наполнена гармонией, приобщиться к которой мешала тягучая боль сердца. Поймет ли она? Ведь даже если так, это не взаимно. Добровольно я вышел на эшафот, чтобы быть осмеянным, если не явно, то про себя.

Я рассказал ей историю о любви с первого взгляда, впервые испытанном чувстве, которое невозможно было вместить, к девушке находящейся за миллион световых лет. О том как я всегда смотрел на неё, не в силах отвести взгляд, не в силах думать о чём-то другом, потому что она жила в моем сердце. Тяжесть уходила со словами, и я со слезами на глазах был благодарен судьбе, за то что она дала мне возможность сказать всё это, больше не умирая от яда невысказанных чувств.

В зеркале её сердца отразилось нечто прекрасное, «Неужели можно так сильно любить?» Мысли спутались, теперь она была готова на всё, лишь бы я не прекращал говорить… только бы дослушать до конца. Чуть позже она признается, подобрав изысканную метафору, что в тот вечер ей просто – «оторвало башку», от того как я говорил. Но история не заканчивалась, с каждой секундой набирая силы, подобно рождению молодой звезды на фоне тёмного космоса. Каждое прикосновение, каждый истомный, полный горечи недавнего отчаяния, поцелуй, волнами искр доходил до её живота, пробуждая что-то. Ты не можешь больше думать и впервые слышишь тишину внутри, это чувство наполненности, которое люди называют счастье. Достаточно быть рядом, растворяясь друг в друге, голова теряет равновесие оттого, что небо и земля меняются местами, и больше ничего не имеет значения. Ну или почти ничего… через несколько дней оказалось, что она всё-таки должна ехать в Сочи со своим парнем, чтобы он ничего не заподозрил, ведь она не может его вот так бросить, когда билеты куплены.

– Что? Погоди что??? Ты серьезно? Но это же абсурд, так нельзя, я же не игрушка, как мне жить пока ты будешь заниматься с ним любовью на ночном пляже.

– Не будем мы ничем заниматься.

– Да что за бред, Господи, мне что пять лет – что я должен в это поверить?

– Скажу, что у меня женские дела.

– И сколько они по-твоему будут длиться, две недели? Зря только всё это было, я подумал… это было ошибкой, езжай куда хочешь только не звони, знать тебя больше не хочу.

– Подожди, не уходи, дай руку, чувствуешь, вот моё сердце и оно бьётся в такт с твоим, мне тоже будет тяжело…

– Ну да, неимоверно тяжело – загорать и набухиваться это же – такой труд!

В этот момент ты понимаешь, что проиграл спор, можешь язвить и бухтеть, но ты проиграл, девушки куда лучше знают, как управлять твоими эмоциями. Она решила отсрочить выбор, и это был первый брошенный камень в корзину разочарования – «она не