Отражение [Елена Паленова] (fb2) читать постранично, страница - 2

заглянула в посудину с водой и исчезла, будто и не сидела только что за столом.

Дед Фома первым в себя пришёл. Взял кружку со стола, обвёл всех хмурым взглядом и снова к реке пошёл. А как до моста старого добрался, выплеснул воду святую прямо в реку.

Забурлил омут, пошла вода из его глубин чёрная и мутная. А из мути этой такая страсть полезла, что старик от ужаса и перекреститься-то забыл. Сердце в пятки ушло, а в голове одна мысль крутится – неужели эта невидаль речная Катеньку маленькую сгубила?

Долго бурлила река. Долго жёсткие водоросли по лицу старика хлестали, будто наказывали за воду святую. А потом улеглось всё, и увидел дед Фома, что стоит перед ним девочка лет десяти от роду. Прямо на воде стоит, словно на земле твёрдой.

– Отдай внучку! – рухнул на колени дед. – Дитя она неразумное, не жила ведь ещё даже. Меня забери, а её отдай!

– А зачем ты мне, старик? – прозвенели вокруг сотни детских голосов. – С ней весело, а с тебя какой прок?

– Сказки тебе про людей рассказывать стану. Колыбельные петь. Венки из цветов плести научу. Рыбу из сетей выпускать буду…

Задумалась Речная Дева – никогда ещё по доброй воле к ней на дно омута не просился никто. Да ещё и сказки рассказывать обещает… С девчонки-то шестилетней что взять? Это поначалу с ней весело было, а потом по дому тосковать начала да слёзы лить, которые воду солёной делают.

– Хорошо, – говорит. – Если отгадаешь, кого домой недавно вместо внучки своей привёл, выполню тогда твою просьбу, верну её. А тебя заберу, уж не обессудь. Но если ответишь неправильно, оба со мной останетесь.

Поразмыслил дед Фома немного, вспомнил, какой была Катенька после возвращения, и решил, что даже если ответ его неверным окажется, хуже уже всё одно не будет.

– Отражение это её было. Неживое, а потому бессловесное.

Улыбнулась Речная Дева в ответ, топнула ножкой по воде, и выбросила пошедшая от этого волна на берег Катеньку – мокрую, холодную, но живую. Снял старик с себя рубаху, завернул в неё любимицу, прижал к своему телу тёплому, чтобы согреть, и попросил у нечисти речной отсрочку – совсем недолго, чтоб только внучку до дома родительского донести.

Отпустило его дитя водяного, поверило на слово, потому как знало, что в любом случае рано или поздно до обещанного доберётся. А дед Фома и не собирался никого обманывать. Донёс Катеньку до деревни, постучал в дверь к детям своим, передал им озябшую внучку с рук на руки и обратно к старому мосту вернулся.

Говорят, что именно с тех пор в деревне перестали небылицы про русалок и ведьм сказывать. Катенька ведь всё-всё поведала матери с отцом и братьям с сёстрами – и про то, как хотела с речной принцессой поиграть, и о том, как дед Фома за её детскую глупость своей жизнью расплатился. Кто там на дне омута живёт или что – какая разница? Негоже детям говорить о неведомом – любопытные они, всюду свои маленькие носики сунуть норовят.

Старый мост в тот же год разобрали так, что о нём и напоминаний никаких не осталось. Брёвна гнилые мужики верёвками повалили и на волю течения отдали – пусть несёт, куда хочет, лишь бы от греха подальше. И тропинки все к тому месту заросли сначала кустами непролазными, а потом лесом густым.

Иногда сплетники деревенские шепчутся меж собой, что по ночам дед Фома и его приёмная нечисть речная выходят на берег полюбоваться на звёзды и послушать, как шумят на ветру деревья. Старик садится у воды, а девочка ложится рядом на траву и кладёт голову ему на колени. Волосы у неё или водоросли вместо них – в темноте разве разглядишь? Но колыбельные его, коли ветер с реки дует, можно и на краю деревни услышать. И омут с той поры больше никого себе не забрал. Видать, ласка и доброта и у нечисти намного выше краденного и силой отнятого ценятся.