Выкинуть нельзя оставить [Иван Николаевич Крафт] (fb2) читать постранично, страница - 3

потом. Он давно так не трудился физически. Володя валился с ног, когда подвёз последнюю тачку и сложил кирпичи на асфальт.

Наступила ночь. Силы Никифорова и нервы иссякли. Возводить пропавшую стену нон-стопом мужчина оказался не готов. Душа требовала передышки.

– Ладно, – махнул он сам себе рукой. – Считай половина работы готова. Дело осталось за малым. Ночку передохну, а утром продолжу.

Володя прошёл на кухню, сварил пачку серых пельменей. Нарезал хлеба, открыл банку кильки в томате, а посередине стола поставил кофейный ликёр. Стены по прежнему не было, но для поддержания боевого духа, подумал мужчина, можно предварительно авансом отпраздновать успехи.

Вечер получился изумительным. Давно уже Никифоров так сытно не кушал. Ликёр пришёлся ему по душе, и настроение улучшилось.

– На работе объяснительную напишу и за свой счёт на пару дней задним числом, – рассуждал Володя заплетающимся языком. – Никто конечно не поверит.

Он сидел за столом снова в одних трусах и майке. Лицо мужчины разрумянилось, губы всё чаще расплывались в улыбке. Его потянуло в сон, и Владимир, под чутким руководством автопилота, добрёл до кровати, что стояла рядом с отсутствующей стеной. Никифоров поднял правую руку с выставленным указательным пальцем перед собой, тыча в проём:

– Смотри у меня!

Выдавив из себя эту реплику, мужчина лёг на кровать, свернулся калачиком и тут же заснул.

Утром его разбудил шум. Володя не сразу сообразил, что это шумит его голова после выпитого ликёра. Мужчина с трудом разлепил ссохшиеся веки и осмотрелся по сторонам. Всё было на своих местах. Даже бабушкин ковёр своей бахромой щекотал ему голые пальцы ног.

Никифорова бросило в холодный пот. Он подскочил с кровати, не думая, что сейчас любое резкое движение может отозваться болью в голове.

– Как такое возможно?

Владимир пялился широко открытыми глазами на обретённую вновь стену и ковёр. Набрался смелости и подошёл ближе. Попытался опереться рукой на вчерашнюю пропажу, но, потеряв равновесие, вывалился сквозь стену в знакомый чёрно-белый мир. Ударился головой о заботливо сложенные кирпичи и выругался от боли.

Снаружи всё выглядело как и вчера – стены не было. Тогда он шагнул в квартиру. Прищурив веки, присмотрелся и понял, что стена с ковром имеют едва уловимую прозрачность.

Тогда Володя решил оценить стену с улицы, снова выйдя из дома привычным способом, до чего не догадался вчера. Когда он, накутавшись в тёплые зимние штаны и куртку, вышел из подъезда, ноги его подкосились и рот открылся в изумлении.

На дворе был солнечный летний день. Улицы были пусты, птицы не пели, машины не сновали туда-сюда, грозя сбить зазевавшегося недотёпу. И весь этот мир был чёрно-белым.

– Не может быть, – шептал мужчина, и губы его дрожали мелко. – Не может быть!

Никифоров забежал в квартиру, на ходу скинув ватные штаны и куртку. Теперь в его голове была только одна мысль – что же делать? Он понимал, что попал в ужасную историю, но никак не мог понять, как из неё выпутаться.

Когда к нему пришла очередная похмельная догадка, он рванул с места и бежал, пока не оказался возле квартиры Зелёных Очков. Стены здесь по прежнему не было. Хозяин так же, не шевелясь, сидел в своём кресле. Никифоров шагнул внутрь.

Руки его напряглись, на кулаках выступили вены. Он снова схватил за грудки Розовое пальто.

– Сейчас ты мне всё расскажешь, гад! – кричал Никифоров и тряс пальто, не замечая, что оно воздушно и невесомо.

Когда из мужчины вышла вся ненависть, и пелена гнева слетела с глаз, он увидел, что в руках его пустое пальто, на кресле в беспорядке валяются остальные вещи, а под ногами куча серого песка. Владимир вздрогнул, и пальто упало на пол, подняв клубы серой пыли.

Никифоров повернулся к выходу и понял, что теперь видит отсутствующую стену, как и в своей квартире. Она так же обладала едва уловимой прозрачностью. Мужчина закрыл лицо руками, но сразу же выставил их перед собой. Глаза его были выпучены до невозможности. Он вертел перед лицом руками и орал до сипоты и хрипа. Кисти рук были полностью серыми, предплечья местами покрывались серыми пятнами.

* * *

Руки в чёрных кожаных перчатках лежат на сером руле. В тентованном прицепе скрипят деревянные поддоны под тяжестью серого кирпича. На его пока ещё розовом лице только решительность. Он знает, что однажды тоже превратиться в горстку серого песка, но это не даёт ему права сидеть и ждать покорно, когда это произойдёт.

Фура тормозит на другом конце города. Владимир выходит из кабины и идёт к недавно обнаруженному провалу в стене очередного многоэтажного дома. В квартире одинокая женщина тридцати с хвостиком лет. На волосах бигуди, на домашнем халате жирные пятна от пролитого борща.

– Приступим, – говорит ей Никифоров.

– Большое спасибо, – отвечает кудрявая хозяйка. – Вы так добры, сколько я вам должна?

– Абсолютно ничего. Просто радуйтесь голубому небу и зелёной листве.

Никифоров начинает возводить кирпичную стену. Положив несколько