Курящие [Андрей Андреевич Храбрый] (fb2) читать постранично, страница - 3

которой на щеках вырылись крошечные ямки, бросилась к мужу неуклюжими движениями, будто стыдясь собственной наготы.

Они держались, молчали, забившись, как дикие звери в неволе, по разным углам. Брови их, словно по сговору, в несокрушимом постоянстве угрожающе сводились. Попытки любой деятельности с успехом проваливались. Пальцы, охваченные сумасшедшим дрожанием, не удерживали столовые приборы, зубные щетки и даже телефоны…

– Не могу так работать!

Он демонстративно швырнул ручку о стол – та звонко грохнулась на пол. Но этой незначительной разрушительной волны оказалось чересчур недостаточно. Букет искусственных цветов с небольшим слоем пыли на темно-зеленых листьях одиноко томился в вазе почти что на краю стола, и этот неживой предмет декора попался под горячую руку. Константин рвал цветы, разбрасывал ошметки по комнате, шипя неразборчивые угрозы и при этом и не собираясь останавливаться. Уже через мгновение на сером паркете, оттененным белым, валялись бутоны розовых роз и фиолетовых пионов с голыми стеблями и обрывками темно-зеленых листьев. А это были одни из первых искусственных цветов, которые они несколько лет назад заказали вместе, только переехав в новую квартиру, и, несмотря на стертость, они все равно служили неким малозначащим символом, какие любят приписывать любовные парочки ничтожным, как кажется посторонним со стороны, вещам. Вазе повезло больше: ее хрустальное величество не столкнулось с полом… Надувшаяся Маргарита, уставившись в неопределимую точку на стене, сидела на диване, скрестив и руки, и ноги.

– Ничего не получается! Ничего! Как тут работать? Вот только скажи мне, как работать?

– А что ты от меня хочешь? Зачем ты привлекаешь мое внимание? Чем я тебе помогу? Ничем! Если ты ни черта не можешь, значит, проблема в тебе! И разбираться с твоей дурной башкой я не собираюсь! Нашла идиота. Без будущего и несостоятельного. Слабого во всем. Как меня это все достало!

Она поднялась и театрально закрыв руками лицо, вышла из комнаты прочь.

– А меня и бесила ты. Нахмуренная приблудка. Думаешь, так легко сосредоточиться, когда у тебя за спиной в недовольстве сопят? Когда шею тебе сверлят озлобленным взглядом, будто собираясь вот-вот броситься и разодрать плоть? Да и проваливай. Я как раз раздумывал над тем, как тебя прогнать. Ты ведь только по пятам ходить умеешь и больше ничего. Бездарная сволочь.

Разодрав тетрадный лист бумаги на клочья, он закончил ругань и, не услышав ничего в ответ, оглядел комнату, словно ища продолжения, но от девушки осталась лишь душная гордость, от которой легкие выворачивало на изнанку, от которой мешался рассудок, от которой возникало желания с силой сжать руками собственное горло…

И он, уродливо ссутулившись, сидел на месте, лицом к дверному проему, опустив в горе руки между ногами, а потом, не отдавая себе отчета, поднялся с места, не замечая никаких разрушений. Просто встал. Молча. Пошел следом за женой, словно все дороги вели к одной ней.

– Зачем пришел? Не хочу тебя видеть! Все равно со мной не разговариваешь, – на обиженной ноте заявила она, уставившись в окно. – И не надо меня трогать. Не трогай меня!

Маргарита шипела и дергала плечом пытаясь сбросить руку, но Константин стоял далеко, почти что в коридоре, с, конечно же, скрещенными на груди руками.

– Убери свои руки! Мне противно.

– Я и не трогаю тебя.

Стремительно она обернулась с такими выпученными глазами, наполненными смесью глубокого удивления, недовольства и испуга от собственных чувств… Она буквально не понимала, что ей ответить и что теперь вообще думать. Ее как будто назвали психически больной, и как будто она свою психическую болезнь только что проявила во всей красе, хотя до этого во весь голос кричала о полном здоровье.

– И не надо меня трогать. Не надо меня никак успокаивать. Если ты вдруг не заметил, то у меня нет настроения ни на что! Ни на разговоры, ни на…

Пропуская все сказанное мимо ушей, он устало уселся за кухонный стол.

– Знаешь, нам все же не помешало бы успокоиться. Скоро придут…

– Это дурацкая затея. Не надо было никого звать. Не хочу никого видеть!

– Они вот-вот нагрянут. Нынче ничего не изменить.

Константин произнес это так, словно он и сам вовсе не желал никого видеть в доме. Кроме молчания и редких грызений друг друга, они, никаких более занятий у них и не водилось, а сейчас, чтобы хоть как-то развлечься, ждали гостей, чтобы разбавить напряженную атмосферой дружбой. Они не курили почти три дня, честно держались, постоянно сидели в непроветриваемой квартире, не имея сил прогуляться по зимнему парку, похрустеть снегом и померзнуть на белом фоне. Даже продукты с магазина им привозил курьер, видно, так у них было больше уверенности в друг друге, уверенности в том, что они не сорвутся при виде пачек на кассе или курящих прохожих.

– Может, ну эту встречу? Сдались они нам! Зачем мы их вообще пригласили?

– Потому что надо отвлечься! Потому что все чертовски нестабильно! Потому что я устал, хочу