С.нежное сердце. Книга вторая [Илья Алексеевич Видманов] (fb2) читать постранично, страница - 148

бы там ни хотел достать, обеими ладонями он перехватил чужую руку, сжал и машинально увёл, дабы учинить всё тот же самый болевой.

Запястье грубо стиснуло, начало загибать. Не озаботившись этим и на секунду, даже будто отдав врагу левую полностью, правой убийца скользнул в карман. Не успела инерция прыжка погаснуть, а пальцы уже снова сжали шокер.

Разряд!

Синяя дуга высветила чужое ухо и гладкую, как на парад выбритую челюсть. Снова хруст, а с ним и неправильная, будто щекочущая боль – через чужака часть тока укусила своего же хозяина. Захват на левой ослаб, в темноте послышался прерванный возглас… а спустя мгновение пол сотрясло ещё одно тяжёлое падение.

Наконец-то… кончено…

Мгновение триумфа, расслабления, счастливой лености, когда всё позади… Однако ещё ничего не. Напомнив себе, что расслабляться рано, с тяжкой отдышкой человек осмотрелся: в темноте, как ни вглядывайся, всё равно видно плохо, только разве что вон – отражаясь от стены луч фонаря немного рассеивается, но и этого не хватило б даже посчитать, загибая пальцы.

Дышится трудно. Лоб, шея, вообще всё тело мокрое, как из моря вылез. В лёгких хрип а во рту такое ощущение, будто жевал крапиву. Еле сдерживаясь сплюнуть человек шокер спрятал. Подхваченный его усталой рукой поднялся и фонарик, и первое, куда устремился луч, оказалось лицо незнакомца. Так-так-так…

Желтизна выкрала у тьмы черты мужского, сейчас уже заметно потрёпанного облика. Весь в поту, раскрасневшийся… На подбородке красуются выжженные электродами точки. Они, конечно, пройдут быстро, но это хоть что-то взамен наверняка обширного фингала. Как же чертовски ноет…

Человек нагнулся, пригляделся к нечаянному врагу внимательнее… Хмыкнув он с ухмылкой снова выпрямился и перешагнул через обморочного совершенно не страшась, что тот очнётся и ударит в спину.

Стараясь, точно свой же противник минуту назад, не задеть парнишек и мужа Галины, убийца дошагал до прихожей, где луч высветил две всё ещё мокрые, покрытые редкой пеной ноги. Свет поднялся выше… Свалившаяся у самого порога, женщина лежит лицом вниз. Руки её хаотично изогнуты, словно ветви поваленного ураганом дерева, и в целом она напоминает выброшенную злой девочкой нелюбимую куклу. В спине слева, поближе к сердцу, меркнет тёмная рукоять…

Поставив стопы, чтоб тело оказалось меж ног, человек посветил на нож подольше, вгляделся тщательнее… потом перевёл столь же подозрительный взгляд на шею женщины, а оттуда и на видимую часть её чуть пухловатого лица.

Странно: клинок вошёл по самую гарду, однако длинной он не превышает ладони – рана не такая уж и смертельная, от такой человек наоборот должен испугаться, прибавить прыти…

Секунду подумав убийца нагнулся и положил фонарь лучом к женской голове. Сняв левую перчатку, без тени стеснения правой он схватил Галину за волосы и оттянул. Освободившиеся от жаркой шерстяной тюрьмы блаженствующие пальцы дотронулись до скользкой кожи, надавили ближе к сонной артерии… к гортани… Ничего, нулевой ритм.

Что ж… Наверное её сердце просто не выдержало.

Чуть посопротивлявшись нож оставил в коже кровавую дыру и вновь оказался в руке хозяина. На какое-то мгновение человек задумался, стоит ли оставить всё как есть или лучше ударить наверняка… как вдруг женская голова, точно ожившая, поползла вниз, соскользнула и со стуком бахнулась об пол! Сердце тревожно ёкнуло, по горлу прокатился ком… С великой насторожённостью оглядев внезапно «ожившую» жертву, особенно её вновь изменившиеся, ставшие вдруг… сухими и завёрнутыми в каравай волосы, убийца перевёл взор на перчатку: стиснутые в кулак пальцы остались с каким-то пакетом – на самом деле с шапочкой для ванны. И, кажется, ещё кое с чем…

Даже сквозь ткань чувствуется нечто твёрдое, рельефное… Повозившись одной рукой, не без отвращения человек извлёк из скукоженного мокрого пластика «сувенир» – роскошную серебряную заколку в россыпи жемчужин. Тонкой работы, красивая, она ярко поблёскивает даже средь редко падающих на неё искусственных лучей.

Скомканная шапочка свалилась перед фонариком, заискрилась в лучах. Через мгновение она потухла, а свет, только что падавший на женщину сбоку, вновь поднялся. Спрятав нож в чехол а заколку в карман убийца тщательно вытер перчаткой мыльную кожу, где касался. Фонарь перекочевал в открытую руку, а всё ещё страдающая от жара правая извлекла и опустила на каравай волос сложенную бумажку.

Зажимая на лице разболевшуюся, с каждой минутой всё более и более ноющую ссадину убийца переступил порог. Тихонько отворившаяся, впустившая было в дом свет подъездных ламп, дверь за ним плотно закрылась и квартира вновь погрузилась в уже привычную скрывающую всё и вся темноту.