Папа? [Павел Шлапаков] (fb2) читать постранично, страница - 3

спальню. Вот только зачем? Чтобы посмотреть, как она изменилась? Или обнаружить источник шума? Это мог быть бич, что испугался меня, вот и прячется, только вероятность этого становилась всё слабее.

Я вышел в прихожую и встал перед дверью в спальню, где когда-то спала Оксана. Трясущимися пальцами взялся за ручку и потянул вниз. Приоткрыл дверь, осторожно заглянул. Тот же хаос и неразбериха. В потолке над кроватью была большая дыра, куда, вероятнее всего, прячущийся и сбежал. Возникли шорохи, которые приближались к дыре, всё ближе и ближе. Вот-вот – и покажется тот, кто кроется на крыше. Мне совершенно не хотелось узнавать, кто же это такой, но я продолжал стоять и смотреть в дыру.

Сзади послышались громкие шаги и скрежет петель входной двери. Я отшатнулся назад, закрывая дверь, и мигом обернулся. Первым, что увидел, было охотничье ружьё, направленное на меня, и только потом лицо. Знакомый голос вопросил, что я здесь делаю. Я поприветствовал соседа, которого звали Сергеем. После этого он назвал меня по имени и неуверенно поздоровался. Меня несколько удивила такая последовательность выражений: сначала грубый вопрос, и только потом приветствие. Сосед нервно осматривался, ствол заметно дрожал в его руках. Осмотрел меня и сказал, что нужно немедленно уходить отсюда. На мой вопрос, почему, не ответил – отошёл от двери и сказал выходить. Я без раздумий последовал его приказу. Он вышел за мной.

Мы вышли из моего, некогда жилого, участка, и Сергей приказал мне двигаться к его дому. Оружие он не опускал, продолжал целиться в мою спину. Я часто оглядывался, но не мог поймать его взгляда, так как он постоянно смотрел на мой дом.

Когда мы прошли в его двор, Сергей грубо развернул меня, из-за чего я выронил трость и чуть не упал, и отошёл на шаг. Поднял ружьё и спросил, я ли тот самый Бакиев Илья, что жил здесь много лет, или тот, кто им прикидывается. Меня это поразило, но в большей степени насторожило: он что, серьёзно не узнает того, кто стоит перед ним? Внешность после автокатастрофы у меня не изменилась, разве что остались шрамы на скуле, подбородке и лбу. Я спросил, что это всё значит. Да, я тот самый Илья Бакиев, что был его соседом на протяжении всей жизни.

На это Сергей заявил, что я должен доказать, что я – это я.

Я развёл руки, не зная, что и думать. Поэтому рассказал то, что пришло на ум первым – воспоминание из далёкого прошлого, когда мы оба были ещё школьниками, учениками начальной школы, только Сергей на два класса старше. Мы, по стечению обстоятельств, шли домой вместе. И Сергею приспичило в туалет. Но он продолжал держать всё в себе с намерением выпустить в домашнем туалете. Но не успел – обгадился ещё на половине пути. И пригрозил, чтобы я никому не рассказывал эту историю, иначе выбьет мне зубы. И я не рассказал – дорожил красивой улыбкой.

Сергей заметно успокоился. Опустил ружьё и второй раз поздоровался. И прежде, чем я сказал что-либо, подошёл, подал мне трость и повёл за локоть в тепляк. Когда зашли, отпустил и предложил сесть на стул. Я с удовольствием сел – правое колено уже дрожало, боль в суставах не прекращалась. Сергей отпил воды, подошёл к окну, из которого был виден весь двор, выглянул. Он был всё ещё в напряжении – это было видно по его нервным дёрганым движениям. Повертел головой, прошептал что-то вроде «не пошёл за нами», после чего вернулся ко мне. Сел рядом и спросил, где я пропадал столько времени. Я поведал ему про автокатастрофу, кому и реабилитацию, после чего высыпал все вопросы, что накопились у меня меньше, чем за час. На последний и главный вопрос, куда делась Оксана, спокойно ответил, что она мертва. После требования объяснить это, сказал, что это долгая история, но он готов её рассказать, если я не против. Я, естественно, против не был.

Сергей поведал мне многое.

Эта долгая история начинается с подтверждения слуха – Оксана в самом деле была распутной женщиной. Как-то её застали с Бобровым, местным варщиком самогона, и она кое-как упросила всех молчать об этом и не рассказывать мне; обещала, клялась всем на свете, что исправится. Все доверились ей, но слухи всё равно поползли и добрались до меня. Но я до конца не верил в это; для меня Оксана оставалась непогрешимой. Когда пришлось уехать, она ещё старалась вести себя подобающе верной жене. Но прошёл год моего отсутствия, и она, видимо, решила, что я сбежал от неё, и устроила новую жизнь в своё удовольствие.

Жители Могоя негодовали, куда я мог пропасть. Версию о том, что сбежал или переселился, почти никто не рассматривал, так как хорошо знали мою привязанность к родному месту. Как-то пытались выяснить, что же такое могло случиться – спрашивали у водителя, что привозил хлеб из города, но тот ничего не знал. Мало старались, раз в итоге ничего не узнали.

Оксану стали часто замечать в компании мужиков. Её любовь к Боброву быстро остыла, и она переключилась на другого. Многие люди старшего поколения порицали её за это, дескать, муж у тебя есть, чего это ты бегаешь на стороне? Ответ на это у неё был всегда