Безумие на двоих [Наргиз Хан] (fb2) читать постранично, страница - 3

света, казалось, умиротворённым и счастливым, она улыбалась и прикрывала глаза, а губы шептали нечто, расслышанное только её всё больше расплывающимся в улыбке супругом. Я тоже улыбнулся их паре, хотя они явно были слишком поглощены друг другом, чтобы заметить мою маленькую радость за них обоих, глаза мои уже устремились в ином поиске, я даже не заметил отдаление от меня моего отца, так быстро оказавшегося в кругу танцевальных пар в обнимку с тётей Ниной.

Миры среди них не было.

Моя любовь скромно пристроилась в уголке, хрупкими плечиками подпирая стену,  которой в беге сумасшедших огоньков меньше всего доставало света. Я не задумываясь, направился в её сторону, бесконечно разочарованный последними аккордами, угрожающими вот-вот быть оконченными. Мира подняла на меня свой тёплый взгляд и встретила мою улыбку, инстинктивно, не глядя, вкладывая свою маленькую ладошку в мою холодную руку.

Не теряя времени, которого и так было недостаточно, мы танцевали совсем не похожие на остальные пары на свадьбе нашей сестры:  не кружась, и не пытаясь блеснуть новоизобретёнными па, мы почти не двигались с места, не считали шагов и не хотели казаться умелыми танцорами. Вальсируя в замедленном ритме, мы лишь наслаждались − оба, этим чудесным действом нашего, никому незаметного разоблачения, наши взгляды, зеркально отражающие одни и те же чувства, проникали друг в друга, игнорируя происходящее вокруг, именно поэтому я заметил едва уловимое подрагивание ресниц Миры, а она ощутила согревание моей руки своей детской ладошкой. Мои пальцы даже при пристальном наблюдении не были бы пойманы за чем-то непристойным:  они крепко сжимали талию сестры, но ведь именно это предполагалось по правилам благосклонного к нам вальса.  Её губы, алые не от холода и не испорченные искусственной краской, не покидала улыбка, светящаяся только для меня, а рука, невесомо опущенная на моё плечо, норовила спуститься ниже к предплечью из-за неудобной для неё высоты моего роста, или просто желая совершить маленькое путешествие. Я улыбнулся своему предположению, несомненно, бывшему верным и мои собственные глаза стали теплее.

− Музыка закончилась, − чуть слышно, едва размыкая губы, прошептала Мира, на секунду сжимая моё плечо одной рукой сильнее, в то время как другая всё ещё грела мою ладонь.

− Да. Спасибо за вальс, − улыбнулся я, так же разочарованно, что и она, медленнее, чем следовало, выпуская её из скромных объятий. − Может, сфотографируемся с Лизкой, пока она не уехала в свадебное путешествие, − неумело предложил, отстраняясь от Миры на безопасное расстояние.

− Давай, и маму с папой тоже позови, − с готовностью согласилась она, снова превращаясь только в сестру.

Я наблюдал как в превышающем мои слуховые возможности шуме и  уже послесвадебном переполохе, мои родители пытаются уверить опытного фотографа, что выбранная ими расстановка является оптимальной и самой, что ни на есть композиционной. Я, молча, усмехался над ухахатывающейся усердию родителей невестой, не особо задумывающейся о медовом месяце в данный именно момент и над озабоченным этим фактом лицом жениха, порядочно вспотевшим в такой холод.

− Мира! Ну, дорогая, что же ты стоишь как неродная, скорее становись на своё место рядом с братом, чтобы Толечка с Лизонькой оказались прямо посерединке, − решила закончить с построением тётя Нина, сама придвигая ко мне Миру, при этом неосознанно, наверное, прижимая голову сестры к моей груди: я расслабился. − Совсем другая картина! − подтвердила эта добрая женщина, прежде чем занять своё место по левую сторону от жениха и невесты, отмахиваясь от очередного возмущения недовольного фотографа.

Лизка, наконец, успокоилась и теперь, лишь красиво улыбалась в объектив фотокамеры − позируя, отец с матерью слегка приобнимали друг друга со счастливыми улыбками на лицах. А я исполнял сложную роль мужского манекена. Волосы сестры пахли всё тем же любимым шампунем с запахом апельсинов, и поэтому я старался делать осторожные вдохи, удерживая себя, чтобы не прижаться губами к шёлковым тёмным прядям, только мыслью, что фотография получится не совсем свадебной. Мира неожиданно повернулась ко мне и, в её глазах промелькнуло непонятное мне намерение, уголки губ её дрогнули в незавершённой улыбке, и она незаметно, но просто, спрятала переплетённые наши пальцы в складках свадебного платья в тот самый момент, когда раздался маленький щелчок, и засветилась вспышка.

Традиционная церемония подбрасывания букета невесты прошла на скользких ступенях ресторана, и отец, всё время находившийся поблизости от меня сетовал, как бы бедные Лизкины подружки не поскользнулись на успевшей заледенеть слякоти. Я посмеивался над его предположением, только раз серьёзно рассудив, что и такое вероятно в каких-то процентных случаях.

После неоднократного повторения Лизкиных слов: «Готовы? Точно готовы? Я бросаю! Готовы?» − всех стало немного раздражать раздразнивание «бедных подружек»