Брат человеческий [Александр Гарцев] (fb2) читать постранично, страница - 4

месяц.

У Нины, подружки Виктора, таких проблем не было. Мама с папой далеко. Живет она в общежитии. Отчитываться никому не надо. И профессия у нее хорошая – шлифовщица лыж, денежная.

– Нина, – откровенничает с ней мама, в редкие приезды дочери к ней в село, – ведь 19 лет тебе уже. Замуж пора. Засидишься в девках, что мы с тобой делать – то будем. Я вот в 18 – то уже и за папу твоего вышла и Фёдора родила.

-Замуж – это хорошо, – соглашалась с ней в душе Нинка, – да вот где парней – то взять.

Действительно, не везло ей на парней, С Володей походила – в армию ушел, и не пишет, Сашку в армию проводила – тоже два письма все. С Витькой вот уже полгода. Хороший парень. Да у него все гитара на уме, аккорды, да песни. Несерьезный какой-то. Но добрый. В кино иногда приглашает.

– За реку? На остров этот таинственный? Да еще с ночевкой? Конечно, поеду. – согласилась она с Витькиным предложением, сразу забыв все мамины наставления. – Это интересно. Но страшно что-то. Говорят? что остров какой- то дикий.

– Не город, конечно, – хмыкнул Витька

И погромче крикнул в хрипящую трубку, удивившись, какую отеческую заботу проявляет:

– Теплые вещи возьми с собой.

Повесил наполовину ржавую трубку телефона и вышел, так и не закрыв скрипящую дверь телефона-автомата.

В субботу утром на берегу шумно.

На то она и суббота. Рыбаки настоящие уже уехали, кто на моторках, кто на весельных плоскодонках. Рыбаки они народ молчаливый. Как уловы их. Шума не любят. Тихо, еще затемно соберутся, и только весла о воду шлеп-шлеп, да уключины у некоторых нерасторопных скрипят. Расторопные-то они весло в воду окунут и дальше гребут без единого скрипа. Рыба она тишину любит.

Ну а другая городская шабутень, которой не спится с утра уже на реке. Купаются, фыркают от холодной воды и на расстеленных покрывалах на утреннем солнышке отогреваются.

Чтобы подойти к лодочной станции, надо пойти через пляж. В камуфляже, с палатками в руках и рюкзаками вся компания осторожно обходила лежащие тела, вызывая недовольство любителей утреннего плавания. Сквозь шум, сквозь монотонный говор, музыку транзисторных приемников донеслось:

– Парни, привет, – вы куда?

– "Трещетки" нам еще не хватало, – переглянулись парни.

"Трещоткой" все звали Вадьку Кулина, слесаря с инструментального, маленького веселенького говоруна. Еще в школе учителя старались не вызывать его к доске, Вадька такое рассказывал, весь класс с хохота умирал.

И если руку тянет с вопросом остерегались. Поднимать его, потому что или вопрос ехидный, или с закавыкой какой и обязательно длинный, с подковыркой. Говорун в общем. Но девочки его любили, потому что анекдоты и смешные истории из его так и сыпались.

– Парни, вы куда? – Вадик уже подбежал к ним и шел рядом с интересом разглядывая многочисленную амуницию.

И тут же к Людке:

– Людочка, бедненькая, маленькая, не жалеют тебя, давай сумочки. Ты что такие тяжелые. Да как ты вообще их держишь.

– Да, консервы тут, – вздохнула обрадованная Людочка.

Пока шли к лодке, Вадик все выведал, что едет компания на остров, что с ночевкой и что снасти рыбацкие даже взяли с собой, и что палатки у них непромокаемые, а самое главное три спальных мешка из пуха гагр.

– Парни, возьмите меня с собой. Я вам такую уху обеспечу. Места знаю, там одна яма есть, стопроцентно жереха вам наловлю.

Посмотрел на два спиннинга, которые несла Нинка.

– Тем более, ничего у вас спиннинги-то. Классные.

Славик с Витьком переглянулись. В их планы не входило кого – то еще брать, тем более этого говорливого Вадика. Но, с другой стороны. Есть страсти по снежному человеку, есть подготовленная ими "лежанка"…

– А что? – улыбнулся Славки и подмигнув Витьку, бросил:

– Так тебя мамка не отпустит.

-Да, ладно. Сейчас сбегаю, переоденусь и готов. Возьмите, парни.

Разговорчивый и общительный Вадик при таком юморном проекте, как "лежанка снежного человека" пожалуй не помешает. Решили они с Витькой, тем более что старый желтый двухэтажный дом Вадика, на четыре подъезда по восемь квартир, построенный сразу после войны, стоял на самом берегу. Один угол его выходил на пляж, другой упирался в лодочную станцию у маленького овражка. так что собраться и добежать успеет.

– Блесны захвати с собой, – крикнул ему вдогонку Славик.

Солнце, ставшее совсем красным, медленно опускалось в красное зарево засыпающей, освободившейся от дневных волн реки.

Потрескивал костер. Колька, оглянувшись на девчонок, совсем тихо, чтобы они не слышали, спросил:

– Ну вот ты послушай, Вадик, – ну как это так можно. Четыре месяца ходили. Душа в душу. Я ей все последние за полгода журналы "Знание сила" пересказал. Ей так это было интересно. Целыми веерами мы гуляли. А главное, ты не поверишь, – Колька многозначительно наклонился – мы ведь с ней целовались! И даже, ты не поверишь, я грудь ее целовал, и, не поверишь, своими глазами грудь ее видел. Вот ведь какая любовь у нас была. На всю