Там, где танцевали мертвецы [Александр Эдуардович Гуйтер] (fb2) читать постранично, страница - 3

не видел его в таком состоянии: сморщенное лицо перекосило гримасой гнева, губы дрожали, словно высохшие листья на ветру, а глаза сверкали.

Кошкодевочки, переглянувшись, подошли к помосту, явно желая хоть чем-то помочь, но доктор Картифарнакис рявкнул что-то нечленораздельное и они отошли обратно к повозке.

Деревенские жители, на чьей памяти не случалось подобных казусов, громко обсуждали происходящее.

– Да это что-то непонятное! – пробормотал повар Жижка, заталкивая в пасть целую пригоршню жареных червей.

– А может, они сломались? – предположил говорящий слизень из глазницы Чмыря.

Хозяин погладил глаза-рожки слизня, которые тут же втянулись в тело, и с нежностью прошептал:

– Глупенький, они не могут сломаться.

– Они же и так мёртвые, – добавила тётка Бормотуха, занятая ловлей свих щенков, которых она хватала за хвосты и, не обращая внимания на визги и укусы, запихивала в огромную корзину, висевшую за спиной.

Толстая лохматая паучиха, закутанная в собственную паутину, имени которой никто не знал, прошипела что-то на своём непонятном языке и занялась любимым делом, выставив вверх бородавчатый зад и сматывая извлекаемую паутину в клубок. Она снимала чердак в таверне и расплачивалась тканями собственного производства, каждую неделю отлучаясь на охоту, с которой возвращалась с несколькими жертвами, замотанными в толстые коконы. Она развешивала их под потолком и медленно выпивала, не убивая сразу. Трактирщик Сизый, единственный из всех, кто понимал паучиху, говорил, что та питается исключительно свежей кровью и никогда не ест тухлятину, а если кто из её трофеев умирал прежде, чем его выпивали досуха, то его просто выбрасывали на помойку.

Чумичка и Егоза, два весёлых братца, как-то раз шлялись по помойке (а бесцельное шатание было их основным занятием) и вскрыли один из коконов. То, что братья увидели внутри, настолько их развеселило, что они даже принесли находку в деревню, чтобы на неё могли поглядеть все.

Деревенские с любопытством разглядывали труп, глаза которого были словно всосаны внутрь, а кожа натянута так, что рот кривился в оскале-улыбке, качали головами и, посмеиваясь, тыкали труп палками. Трактирщик, увидев это дело, вышел и приказал отнести весёлую находку обратно на помойку, а то паучиха может рассердиться.

– А почему она рассердится? – спросил рыжеволосый Чумичка.

– Это её добыча, а вы с ней играетесь, – ответил Сизый.

– Так ведь она её выкинула, – начал было спорить большеухий Егоза.

– Она всё равно считает это своей собственностью, – не терпящим возражений тоном сказал трактирщик. – Если бы она, как и её родственники, жила в собственной пещере, она бы никогда ничего из пойманной добычи не выкинула. Эти коконы висели бы под потолком до скончания времён.

– А когда будет это скончание времён? – спросил Чумичка.

– Когда надо, тогда и будет, – ответил Сизый и, бросив на братьев грозный взгляд, пошёл в трактир, а те, вздохнув и поплевав на лапы, отнесли кокон с телом обратно на помойку, даже не подозревая, что всё это время паучиха наблюдала за ними через маленькое окошко на чердаке.

Доктор Картифарнакис тем временем, поняв, что иглой привести мертвецов в чувство не получится, поднял вверх руки и прокричал:

– Уа-ку-ра-ма-ма-на-ка-йих!

Между пальцев доктора заискрились красные молнии.

– Уа-ку-ра-ма-ма-на-ка-йих!

Молнии стали больше, соединились в одну, и над головой доктора Картифарнакиса вспыхнула искрящаяся дуга. Раскрыв глаза, все собравшиеся с удивлением смотрели на новое чудо, а паучиха даже перестала ткать.

– Йи-йи-ха! – вскрикнул доктор Картифарнакис и положил руки на плечи одного из мертвецов.

По мёртвому телу пробежали искры, мертвец задёргался, затрясся и, выгнув спину, распался на части. Голову откинуло в сторону, где её сразу же схватил один из щенков тётки Бормотухи и, заурчав, принялся облизывать грустные глаза, за что тут же был награждён увесистой оплеухой.

– Отдай её доктору! – сказала тётка заплакавшему от незаслуженного наказания щенку.

Поскуливая, щенок подошёл к помосту и протянул голову доктору Картифарнакису, но тот даже не обратил на это внимания и продолжил попытки оживить мертвецов при помощи молний, от чего те рассыпались на части.

Щенок положил голову на помост и вернулся к тётке Бормотухе, которая тут же сунула его в корзину, а доктор Картифарнакис, осознав всю тщетность своих попыток, опустился на колени и вздохнул.

– Что, не получается? – раздался высокий, насмешливый голос, идущий со всех сторон одновременно.

Доктор Картифарнакис встал и принялся озираться по сторонам, кошкодевочки прижались друг к другу, а голос, певучий, завораживающий и пугающий, продолжил:

– У, я вижу, ты узнал меня! Надеюсь, что тебе так же приятна наша встреча, как и мне!

Деревенские стали озираться по сторонам, щенки в корзине жалобно заскулили, а слизень Чмыря спрятался в глазницу.

– Тебе что, стра-а-а-а-шно? – растягивая слова, спросил голос. – Не бойся – я всего