Теневое Братство [Артем Сергеевич Октябрьский] (fb2) читать постранично, страница - 71

высвобождать себя, затем стали стягивать столь надоевшую ношу через голову. Верхняя часть упала на землю, и настал черед ботинок и тяжелых штанов. Все оголялось не спеша – единственное время, место и ситуация, когда не нужно торопиться и бояться, не нужно резко отвечать на любой шорох, быть готовым к какому-нибудь выпаду. Когда доспехи с ножнами упали на траву, можно было вздохнуть с облегчением. Ветерок обдал нагое тело, солнце приняло досель мертвую кожу в свои объятия, одарило теплом. Казалось, что начала дышать сама душа, сердце оживленнее заколотилось, само существование обрело смысл.

Как же порой не хватает простого уединения с природой, и Войри это прекрасно понимала, видела и чувствовала. Не страшась быть кем-то увиденной, или даже убитой, она, в одном исподнем, нырнула в воду. Руки разрезали водную гладь, освобождая путь внутрь, в мир извечной невесомости и вакуума. Там, в пучине вод, можно забыться обо всем и слушать только свое тело и свой разум, в стремлении услышать от самого себя то сокровенное, что не можешь услышать более нигде. Жаль, что в таком состоянии человеку отведены лишь отрезки длиной в чуть менее минуты, пока воды за такой краткий срок покоя не начнут взимать плату, мучительную и бесповоротную, вмиг из ангела превращаясь в душащего дьявола и вынуждая тебя покинуть этот мир и вернуться на поверхность.

Войри проплыла в этом мире, сколько могла, потом вынырнула и с наслаждением ощутила прохладу воздуха. На поверхности она никогда не могла утонуть, даже при практическом ступоре, не двигаясь. Вода словно была ее вторым домом, ее родной стихией, в которой она была непотопляема, не убиваема, недосягаема.

В расслабленном состоянии, Войри осмотрела себя, вспомнив сразу, кем она является. На верхней части ее тела практически не было пустого места, все было закрыто самыми разными рисунками. В короткий срок став старшей сестрой Теневого Братства, она всю ночь была подвергнута мучению выжигаемого неведомой силой свидетельства своего статуса. Принимая очередной статус в Братстве, ты неизменно получал выжженное на теле изображение, которое тебя определяло. Сначала падший ангел на тыльной стороне правого предплечья; затем Темный дракон на тылу левого; после внешние их части озарялись змеей с одной стороны и пауками с другой. Плечи загорались изображениями предплечий и ладони, с вонзенными в них кинжалами; и в самом конце, становясь старшим братом или сестрой, ты получаешь выжженную на спине Тьму в изображении молодой девы с сияющими глазами и черным ореолом, а на груди изображение своей души, висящей в невесомости Пустоты. Войри в одночасье обрела все эти рисунки, чуть не отдав свою жизнь, корчась и крича от боли на холодном полу Убежища.

Теперь же эти рисунки напоминали ей не только о том, что на ней висит большая ответственность перед младшими детьми, но и то, что ее ждут. Ждут где-то там, далеко от того места, где она сейчас находится, но все же ждут. Понимая это, она вздохнула, и вода понесла ее к берегу. Солнце и ветер быстро согрели и высушили девушку, несмотря на обилие воды, стекающей по ее коже. Уже спешнее натянув на себя доспехи, Войри пошла в сторону, отличную от той, что привела ее к озеру.

На небольшой опушке росли розы. Это было, чуть ли не единственно место в Даландии, где эти цветы росли сами, не увядая и не высыхая даже под палящим солнцем. Войри не надевала ботинки и шагала босиком по опушке, не боясь порезаться иглами ревнивых цветов. Не боясь, она и срывала эти цветы, собирая букет. Растения, цветы и прочее ей не нравилось от слова совсем еще с отрочества, когда разные молодые люди преподносили ей букеты денорий или фальт, намереваясь произвести неизгладимое впечатление на симпатичную даму. Неприязнь к цветам осталась аж до двадцати семи лет, но розы она любила. Редкие по своей природе, эти цветы чем-то напоминали ей ее саму – красивые, но с шипами, их хочется сорвать, но боишься уколоться. Так и она сама – красива по своей женской натуре, но очень остра при встрече. Наверное, единственными людьми, кого она по-настоящему любила, это ее брать и сестры. Какими бы они ни были жестокими, злыми или недовольными, но все же в них что-то было – некое авантюрное, и это Войри привлекало. Любила, да не было в этой любви что-либо романтического, не умела эта девушка такое проявлять. Глядя много раз на влюбленные пары, в некоторый раз заставая свою жертву в спальне с любимой или любимым, она задавалась соответствующим вопросом – а почему она сама не желает ничего подобного, и не чувствует в этом нужды, раз многие люди этим болеют? Ответа найти не получалось, даже закралось однажды в голову мысль о безумии, неправильной работы своего сознания, души. С мыслью о том, что она больна бесчувствием, Войри быстро смирилась – так было проще, чем мучить себя вопросами.

Вновь перебирая все мысли в кучу, готовя своеобразную речь, она собирала розы, считая каждую из них. Собрав ровно двадцать штук, она побрела по тропе далее.

На небольшой возвышенности