Главное шоу [Виктория Бокова] (fb2) читать постранично, страница - 9

спальни на кухню.

Не услышав ни слова в ответ, тяжело опустился на стоящий возле обеденного стола, табурет. После чего не понимающе глянув в экран, увидел причину вибрации гаджета. Последние события, запустили и вывели на табло, датчик измерения кармы. И вот тут ждал неприятный сюрприз! Минус тридцать процентов святости! По десять на каждый свершившийся грех. Ниже, мелким шрифтом было и пояснение – "распитие спиртных напитков, употребление наркотических средств, прелюбодеяние".

Проклятый Доз, вот уж подставил, так подставил! – негодовал Кеша, глядя на лежащий на столе, торт с красноречивой надписью на коробке. "Слёзы ангела" – гласило название кондитерского изделия. Жалобно взвывший желудок, намекая на то что съеденный на завтрак омлет, давно переварился, потребовал, десерт, вкусить. Вскоре после начала трапезы, была открыта, и стоявшая тут же рядышком бутылка шампанского. Датчик кармы дрогнул, добавляя строку – чревоугодие. Но факт остался не замеченным, так как, о чём-то споря, в проёме дверей, появились хозяева квартиры.

– Нет… ну ты глянь чего творится! – воскликнул Терминатор. – Этот падла, сожрал наш торт!

– Угу! – кивнула Барби. – И вылакал шампусик!

– Искоренять следует жадность, как порок! – глянув из-под лобья, заявил Иннокентий. – И да…не оскудеет рука дающего, доселе он благость дарует, нуждающемуся!

– Втащить бы тебе, Бусурманин!

– Ага! И нимб к ебеням! Где-то, подобное, я уже слышал.

Приближающегося к нервному срыву, Демиурга, несло. Датчик кармы не отставал, добавляя к чревоугодию, сквернословие. Поднявшись из-за стола, гость трижды хлопнул в ладоши, после чего изрёк:

– Зарасти ромашками – тропа к гнезду разврата! Зарасти лютикам – орган греховный, Терминатора! Колючей ажиной – вагина супружницы его! И да будет так до тех пор, пока не очистятся души их от похоти! А как очистятся, вернётся физиология прежняя, но лишь для нужд организма естественных, да для рода продолжения.

Закончив речь, Демиург вышел во входные двери и направился прочь, прямо через заросшую ромашками улицу. Время было уже вечернее, так что прохожих повстречалось не много. Но у каждого, до единого, лица излучали восторг от увиденного. И вселяли они, в душу начинающего творца, надежду, на то что всё ещё в этом мире, можно поправить. Стал Иннокентий думать, амбициозные мысли – отыскать офис, создателя недоучки, да советы раздать ценные. Авось дойдёт, через клерков информация до небес, да снизойдёт великий с благодарностью и вернёт коллегу своего, минуя все очереди, домой. В этих размышлениях, сам того, не заметив, как… Кеша миновал цветущую улицу и вышел к оживлённой, магистрали. Загрузился в припаркованное у обочины такси и не терпящим возражения тоном, потребовал:

– Трогай!

Привыкший к всякому, таксист, покрутив пальцами усы, спросил:

– Куда едем?

– К самому главному офису этого мира!

– Угу! – водила нахмурил кустистые брови. – А позвольте уточнить… куда именно? Пентагон, Ватикан, Кремль?

– Не зли меня, смерд! Сказано ж было к главному!

– Понял, не дурак! Дурак бы, не понял…

Молча, как выяснилось, водила, ехать не мог. С начала, пол часа пути нёс какую-то ахинею о крутейшем винограднике на его даче. Затем восторженно поведал о получившемся из выращенного винограда вине. И наконец протянув чекушку янтарной жидкости, попросил напиток продегустировать. Ни каких возражений принимать не стал, заверив, что нет для творца обиды страшнее чем отказ от чуда, им сотворённого. С этим, Иннокентий согласился! А когда таксист предложил, даровать пару литров напитка офису, в который они направлялись – смело сделал пару внушительных глотков.

– Сивуха! – не иначе. – скривился Демиург. – И привкус какой-то странный…

На последней фразе нахлынула на Кешу, слабость необъяснимая. Уже закрывая глаза и проваливаясь в сон, услышал:

– Привкус говоришь? Чёрт! Клафилина, видимо переборщил.

День третий. (Ненавижу землю.)

– Доброе утро… – галдели, переходя на хохот, чайки.

– Доброе утро… – шумел морской прибой.

– Добрейшее… – шелестел, облизывая кожу Демиурга, ветер.

– Всю гальку отлежал, бомжара! – ворчал, проползающий мимо, краб.

– Падлючий случай! – заткнув всех говорунов разом, Кеша открыл глаза.

Первым делом, обратил внимание на отсутствие кроссовок. Уже понимая, что произошло, но всё-таки отказываясь в это верить, полез в карман. Пропажа телефона, вызвала приступ истерического смеха. Так эмоционально, Кеша не ржал, ещё никогда в жизни – с брызжущими слезами из глаз и до режущих колик в животе. Приняв внезапный всплеск эмоций за дьявольское беснование – в воду попрыгали крабы. Следом в панической атаке – разлетелись чайки. Стоящий на пирсе, нудист, спешно натянул плавки, прыгнул в пучину волн. И только ветер всё не мог никак уняться, донося до нарушителя утренней неги проклятия, что сыпались в его адрес из палаток, стоящих тут же неподалёку. Проникшийся речами, в свой адрес, Кеша не огорчился, но смех унял.