Привал [Юлия Евгеньевна Рахальская] (fb2) читать постранично, страница - 5

экспедиция! Скользкая липкая каша не позволяла ему подняться. И страх, что под его ногами может быть чья-нибудь печень или оторванная голова…

Воин охватила паника, страх и безысходность. Август не знал где он, не знал, что за дьявольский туман, словно молочная пена, уничтожил лагерь возле пещеры. Горы Брутц стали братской могилой, а не находкой столетия. Август покрепче прижал к себе найденный меч и попытался успокоиться.

Разум хоть и отказывался повиноваться, но Август понимал, что погибать среди кровавых останков экспедиции он не хочет. Двигаясь на четвереньках по омерзительной слизи, он начал свое спасение. Найденный Клеймерган он тащил с собой, сжимая его ледяной дрожащей рукой. Тоннель был прямой. Он не знал сколько времени полз, подобно трактирному алкоголику, но вскоре его руки нашли твердые шершавые камни.

Больше всего его удивляло то, что он остался полностью цел, только голова болела от потери сознания. Он пытался понять, что с ними произошло, вспоминал только туман, жуткий ужас и крики.

Нечто не похожее даже на страх, который он уже неоднократно испытывал в битвах, разлагало сознание и заставляло кровь в венах сворачиваться, подобно кислому молоку. Еще сильнее давила абсолютная, словно извращенная тишина. Она налегала со всех сторон, пытаясь проникнуть в голову так глубоко, как только могла. Тяжелое дыхание и нервные всхлипы его самого изредка нарушали эту могильную тишину.

Август продолжил ползти, он пытался взять себя в руки, но каждый метр, что он проделывал по туннелю давался с трудом. Мужчина тихо всхлипывал, попеременно издавая жалостные тяжелые стоны. Запах мокрого плесневеющего камня проникал в нос, но сейчас, когда под руками солдата больше не было слизи и останков, он почувствовал ужасную вонь. Нет, она не была похожа на трупный смрад или гниль, которую за годы службы пришлось не раз понюхать. Вслед за вонью по ушам, разрывая тишину, ударил громкий писк! Вой. Он понимал, что перед ним в смертельной темноте что-то ест. Слышал, как оно рычит, слышал чавканье и хлюпанье разрываемой им добычи. Ужас заставлял закрыть глаза, зарыдать, забыв о мужестве, свернуться подобно ребенку и заплакать, умоляя все это быстрее закончиться!

Август не видел существа, но понимал по хрусту костей и лязганью зубов, сминающих плоть, что тварь очень опасна. Понимал, что она сидит во мраке и наверняка уже чувствует свежую плоть, слышит его дыхание, биение сердца. Он боялся, сам не понимая, чего. Страх смерти за несколько мгновений отошел на задний план, услужливо выпустив на сцену безумия, страх неизведанного! Август боялся не исхода, а того, кто повлечет это. Боялся увидеть и почувствовать того монстра, который сейчас сидит перед ним в туннелях.

Вдруг солдат услышал, как эта тварь двигается, запах приближался, а вой, что иногда издавало чудовище, становился громче. Август, вжавшись, оперся спиной на холодную каменную стену, и, словно мальчишка, обнял меч, которым по задумке создателя, должен был защититься от ужаса, скрывающегося во мраке. Гримаса исполосовала его лицо, как вдруг, тяжелое дыхание зависло над его левым ухом.

Август резко заорал, разрывая тишину туннелей, и что было сил, вонзил клинок туда, где только что был звук! Он услышал пронзительный писк, не такой, который издают крысы. Почувствовал силу, что навалилась на меч. Нечто ревело и дергалось, но солдат не выпускал оружие из рук, даже не понимая, что удерживает его за лезвие. Тварь скрылась во мраке, вырвав оружие, и унося свой запах и визг куда-то высоко вверх, оставив солдата на произвол судьбы. Август, плюнув на все, вскочил на ноги, и побежал. Забыв о ужасе и кромешной мгле, он пробежал с десяток метров, пока не запнулся о что–то твердое и не повалился на острые камни, которые располосовали ему лицо и колени! Он слышал хруст и ногу объяло тепло. Крик человека снова заполнил мглу, в очередной раз давая понять ее обитателям, что пища где-то близко.

Он не мог найти в себе силы встать, только стонал и прижимал к груди изрезанные ладони. Нога была сломана, голень попала между камней и кровоточила, зияя белой, как снег, костью из-под перепачканной штанины. Надежда спастись окончательно стала покидать Августа. Он лежал, дрожа от судороги, ожидая конца. Пролежав с час на ледяных камнях, истекая кровью, он начал замерзать. Внутри него, подобно трупному червю закопошилась мысль, что он солдат. Он всю жизнь готовился к испытаниям, преодолевал страх и сейчас, поглощенный первобытным ужасом и паникой, готов просто свернуться калачиком и быть съеденным тварями, мглой или туманом. Не желая мириться с этим, Август все же нашел в себе сил и, стискивая от боли зубы, смог усадить себя на камни. Он разорвал и без того разодранную рубаху на лоскуты и перетянул ногу, чтобы остановить кровь. Артерий не были задеты костью, но Август, понимал, что если увидит белы свет, то навсегда останется калекой. За ногой он перемотал и руки, что были