Замысел и промысел, или Кто не играет в кости. Часть 1 [Александра Викторовна Птухина] (fb2) читать постранично, страница - 22

действуешь от моего имени, я даю тебе позволение на силу и НА забвение. Ты вернёшь Склнужгла.

– Но как я узнаю его, Владыка?

– он всегда там, куда я сбросил его. ты отправишься туда же. скнужгл не СМОЖЕТ устоЯтЬ против вспышки ИЗВЕЧНОГО огня. а КОГДА ОГОНЬ И ВОДА, СВЕТ И ТЬМА СОЕДИНЯТСЯ, ВРАТА ОТКРОЮТСЯ И ИСПОЛНИТСЯ МОЯ ВОЛЯ.

– Я постиг тебя, Владыка. Благодарю за честь.

– А когда ты ИСПОЛНИШЬ МОЮ ВОЛЮ И вернёшь СклнужглА, я, возможно, прибавлю твоему имени звучности, Крцыфкр.

Лиловое облако растеклось и снова порозовело, а серое осыпалось искрами и растаяло там, где нет времени и пространства.

* * *

Забавная штука – пространство. Подчас его понимают как некий базовый набор пересекающихся плоскостей, которые заполнены различными предметами или объектами. Но стоит только появиться в одной (а чаще в нескольких) таких плоскостях человеку, как строгий замысел разработчика летит ко всем чертям, сбиты все системные настройки! Гордый некогда холм уже изрезан морщинами троп и дорог; живописное болото превратилось в безликий пруд с кувшинками, золотистыми карпами и аккуратненькими лавочками; а недра величественного горного массива, словно червь яблоко, прогрыз туннель.

Человеку свойственно менять всё вокруг под себя и по собственному вкусу и разумению, создавать свою систему координат, наполняя все доступные плоскости знаковыми и значимыми для него предметами и вещами. И если верно то, что человек сам определяет вещи, которые будут его окружать, то так же верно и то, что вещи определяют своего владельца.

В кабинете магистра Тамноса Диктума царил первозданный хаос. Здесь смешение самых различных благовоний, более подходящее лавке восточных специй или будуару экзальтированной красавицы, совершенно чудесным образом гармонировало со страшным беспорядком. Несмотря на то, что Тамнос Диктум занимал уважаемый пост магистра теологии, сказать наверняка, о каких именно верованиях шла речь, пожалуй, не смог бы даже он сам.

В комнате, которую занимала его кафедра, можно было наткнуться на бальзамические амфоры Древнего Египта, споткнуться о жертвенную плиту инков или задеть локтем древнегреческую статую. (Кстати, упомянутого конфуза не избежал когда-то и магистр Майнстрем Щековских, в результате чего некая богиня лишилась левой руки с зажатым в ней яблоком.) Возможно, именно поэтому, всякий раз появляясь на кафедре теологии, магистр изящной словесности испытывал поистине религиозный страх (по крайней мере, он так это понимал).

На самом деле Майнстрем Щековских никогда не был ни суеверным, ни набожным. В детстве он, конечно, посещал храм вместе со своими родителями и сёстрами, но проповеди не занимали его. Гораздо больше мальчику нравилось наблюдать, как преломляется свет, отражённый в цветных стёклах витражей, или устраивать соревнования капель дождя на стекле. Однажды он так увлёкся этим занятием, что даже упал со своей скамейки прямо в проход. В тот же вечер мать, утешая его после трёпки, устроенной отцом, доходчиво объяснила сыну, что такое уважение и почтение. На том Майнстрем и успокоился: отныне он продолжал не верить, но делал это крайне уважительно к тем, кто придерживался иной точки зрения. Однако не верить совсем ни во что невозможно, поэтому очень скоро мальчик научился читать и свято уверовал, что наука – единственная вещь достойная доверия, поскольку почти всегда подтверждается опытным путём и выражается во вполне осязаемых вещах.

Ровно так же он предпочитал думать и о кафедре теологии, которой заведовал Тамнос Диктум. В конце концов, старик, всю жизнь занимающийся изучением различных культов и верований, объехал, наверное, весь свет, а значит, многое видел и знает. И если он считает, что теология – достойная изучения наука, то так тому и быть.

Тамнос Диктум сидел за широким столом, склонившись над огромной книгой, лежавшей почему-то вверх ногами. Очки его сползли и только каким-то чудом держались на кончике сизого мясистого носа, глаза были закрыты, парик съехал, обнажая блестящую макушку, поросшую редкими седыми волосами, среди которых неспешно прогуливалась муха.

– Магистр Диктум, вы спите? – тихонько окликнул его Майнстрем.

Ответа не было.

– Магистр? – Майнстрем боязливо дотронулся до руки Диктума и тут же отскочил в ужасе. Рука старика была холодна, как лёд.

«Кошмар! Магистр Диктум! Он умер! – пронеслось в голове Майнстрема. – Что делать? Позвать на помощь? А что если?… Нет времени! Надо… Скорее!..»

Далее мысли молодого человека окончательно потеряли какую бы то ни было членораздельность, и Майнстрем заметался по комнате. Наконец, в самом углу на пыльном подоконнике что-то блеснуло. Магистр бросился туда. Как на грех, на пути его оказалась та самая злосчастная богиня. Она пошатнулась, закачалась и…

«А-а-а! Ерунда! В конце концов, без рук ей даже лучше», – промелькнуло в голове Майнстрема, когда он едва не споткнулся о выкатившееся из отбитой руки богини мраморное яблоко.

Сметая на своём пути