Босс [Катерина Траум] (fb2) читать постранично, страница - 51

за пояс брюк. – Тебе ещё учиться и учиться. Иди ко мне, – соблазняющий шёпот, призванный её отвлечь и вновь закрепить оковы на душе.

Эми внезапно тянет трясущуюся руку к карману куртки, безошибочно находя рукоять своего ножа. Не беззащитна. На этот раз – нет. Запах крови в воздухе отрезвляет так, что искрит перед полными влаги глазами. И она щелчком вскидывает блеснувшее в первых рассветных лучах лезвие.

– Не подходи ко мне, – острой стороной к приближающемуся хищнику, ещё не сознавая своих действий. Тошнота и отвращение так сильны, что кажется – не выдержит и рассыпется от того, как колотит в виски пульс. Во рту вкус могильной затхлости и смерти. Вот, что может привести её в чувство.

Алекс замирает в открытом потрясении. Впервые – недоумение в грязном шоколаде. Впервые его спектакль пошёл не по нотам. Впервые главная актриса бунтует против своей роли. В его властный баритон подключается сталь приказа, холодом обжигающая вены:

– Опусти свою игрушку. Хватит соплей и дури. Или ты действительно думаешь, что можешь мне навредить? – насмешка, снова смеётся над ней, снова не воспринимает всерьёз! Он уже на расстоянии вытянутой руки, готов вывернуть нож из её пальцев. Эми скрипит зубами от ярости, которая столько времени её питала. Голова – тяжёлая и гудящая, роем пчёл под самой корочкой черепа. Больно. Больно, когда всё разворачивается, щелчками памяти вставая в правильные позиции.

Дождь стучит по чёрному зонту. Заунывная речь распорядителя похорон слышится, как через подушку. Большая продолговатая яма ждёт, когда в неё погрузят пустой деревянный ящик с одним-единственным венком: больше некому прийти, кроме пары шушукающихся за её спиной соседок. Нет ни залпов орудий, ни даже флага со звёздами, а ведь он имел звания и учил её отдавать честь. Нет ни одного человека в форме, потому что – чёртова секретность. Даже его напарнику не позволили прийти. Фрэнк Коулман будет закопан его единственной дочерью – смешно, ведь в ящике нет тела.

Пустота. Пустота на месте её героя, кумира и защитника. Пустота в груди, разъедающая и завывающая, которая жжёт кислотой. Ещё свежа в памяти последняя улыбка и последние объятия, последний вечер в старом кафе-мороженом и запах табака от его рубашек. А дыра на том месте, где всегда был только он – больше и больше, края кровоточат и забирают воздух. Эми сжимается, горбит плечи, словно в непроизвольной попытке соединить остатки себя обратно. Найти силы жить без недостающего куска. Так и не принимает правды, в глубине души продолжая жить глупой надеждой, что однажды он снова появится, скажет тащить из гаража ящик с инструментами и помажет разбитую коленку.

Появится единственный и родной папочка, который будет её любить также, как она продолжает любить его. Всегда.

Но это – подделка и иллюзия, затянувшийся фокус с её сознанием. Этот мужчина в итальянском чёрном пиджаке – грязный фальшивый доллар. У него нет к ней чувств. Папа – тот, кто её любит. А он… лишь фигура, на время заслонившая свет разума. Лишь дымка, которую нужно развеять. Два удара пульса, смотря только в непроглядную ночь его чёрных глаз.

– Не подходи! – снова предупреждает она шипением, но Алекс словно не слышит. Или не понимает, что произошло, потому как делает критически ненужный шаг, грозя отравить лёгкие своим запахом шоколада, в котором мерещится кровь.

Уже не думая, лишь в порыве защититься, Амелия вскидывает лезвие и рассекает им воздух, проходясь по мужскому лицу от скулы и выше.

– Чёрт! Эми, успокойся! – грохочет впустую очередной приказ, Алекс морщится и с безмерным удивлением в глазах касается пальцами внезапной глубокой царапины на щеке. В шоке приоткрывает рот, задыхаясь от злости, а Эми довольно ухмыляется: она может. Может сделать ему больно.

– Иди ты нахуй, ублюдок, – победно вздёргивает подбородок, отступая от Алекса на шаг назад. Приставляет нож к собственному горлу, второй рукой нащупывая край чокера. Резким движением, без всякой жалости, разрезает блядский ошейник и швыряет вместе с ножом к его ботинкам, металл стучит о деревянный пол.

Воздух врывается в лёгкие нескончаемым потоком освобождения.

– Запросто, – выдавливает он с тихой угрозой, прижимая рукав пиджака к лицу в попытке остановить кровь, пока она подхватывает с пола свой рюкзак и сумку Ника. – Не надейся, что если уйдёшь сейчас, то через неделю я приму тебя обратно. Потому что ты вернёшься. Я тебе нужен больше, чем ты мне.

Эми больше не слушает – вырваны те ядовитые ростки, что он мог дёргать, манипулируя своей куклой. Молча разворачивается к выходу, ожидая, что он поступит с ней также, как с Ником. Попросту пристрелит ради своей безопасности. Всегда думает лишь о себе. Но отчего-то Алекс не выхватывает револьвер, позволяя ей подойти к двери. У выхода лежит истекающее кровью тело, которому никто не закроет глаза. Она тихо всхлипывает, крепче сжимая его сумку, в которой должны были остаться ключи от машины. Это её груз и её вина, и сколько бы