Недостающее звено [Валерий Горелов] (fb2) читать постранично, страница - 168

картошки, помыв ее красные клубни, поставил вариться на плиту. Потом в нашу чугунную сковородку налил маслице, вывалил грибов и стал жарить вместе с луком и морковочкой с нашего огорода. Я подумал, что уеду и оставлю все это, то, что меня радует, и то, что я люблю. Но дело, мне предназначенное, стоило того. Я готовил и готовкой наслаждался не меньше, чем когда сел кушать. А по телевизору показывали панорамные снимки, которые сделала «Венера-9» на другой планете.

Утром я вкусно покормил маму и сам чуть подъел, и оставшийся день пребывания я провел только с ней. Она получила награду за переработку – день отгула по причине, что сын пришел на побывку. Вот и образовался совместный день.

Но пятница пришла, и мы утром с ней попрощались у калитки. Она опять плакала, а я пошел собираться в дальнюю дорогу. Час еще я протолкался дома, а потом в форме и с бравым видом выдвинулся в утренний туман, который был практически такой, что надо было двигаться на ощупь. Я шел в этой белой пелене, и мне все время мерещилось, что впереди меня семенит фигурка в черном. Она все время уплывала от меня, вроде как вела куда-то, а может даже и звала.

Автобус приполз вовремя, он был влажный от тумана и ехал с зажженными фарами, народу было всего лишь пять человек. В такой сезон улетали мало, много прилетали к первому сентября. Вообще-то сегодня день города, самый трудный день в году у «нашенских». Весь порядок и вся людская нравственность будут на их ответственности.

Сколько нас приехало, столько и зарегистрировались на рейс. Ждать было больше некого, и самолет нацелили на ранний вылет. Пилоты бы в такую погоду вообще не полетели, но тут пилотов не было. Наш «слоник» вели летчики, а им любые трудности были не помехой. Самолет затоптался по бетонке и взлетел в полной пелене, которая с подъемом стала еще и темнеть, а я думал о той маленькой фигурке, я ведь ее видел, но никак не мог вспомнить лица, оно как-то не всплывало в памяти, растворяясь в ней, как в тумане.

Пройдут годы, я буду сидеть в библиотеке и готовиться к семинару по медиевистике – разделу исторической науки, изучающей европейское Средневековье. Так вот, у французского историка Жака Ле Гоффа при описании утра 15 июля 1099 года, когда под пение священных псалмов тысячи крестоносцев устремились к стенам Иерусалима, было написано, что какая-то маленькая женщина в черной одежде бежала впереди воинства. Когда я это прочитал, вдруг понял, что я знаю эту женщину и даже говорил с ней. Пройдет еще очень много лет, и наступит новое тысячелетие. В день, когда я буду спускаться по лестнице из самого твердого на земле камня – гранита, который здесь был истерт до бугров и ям локтями и коленями ищущих утешения людей, меня у плиты Миропомазания встретит эта вечная женщина и, взяв за руку, поведет к месту воскрешения Иисуса Христа – нашего лекаря и целителя.