Вещественные доказательства [Мануил Григорьевич Семенов] (fb2) читать постранично, страница - 3

реакции со стороны нашего Федора Федоровича, обычно очень уравновешенного. Немного растерялся и Немцов. Стал говорить, что человека, фамилию которого прокурор даже не разрешил назвать, пенсия не устроит. Отсюда, дескать, страсть к наживе.

— И взятки? — сердито спросил прокурор.

— Да. И взятки, — ответил Немцов.

Дальнейший разговор между ними принял еще более неприятный характер.

— А что я предъявлю членам бюро обкома? Умозаключения моего старшего следователя? Там на одних умозаключениях, даже таких гениальных, как ваши, не выедешь. Там требуют фактов.

— Будут факты, Федор Федорович. Будут.

— Ну, до этого, насколько я знаю, еще далеко. Думаю, вы просто не отдаете себе отчета в том, что сейчас с вами происходит. Вам кажется, будто все трудности уже позади, ветер попутный и цель близка. А это совсем не так.

— Нельзя ли без иносказаний, Федор Федорович? Что-то они до меня сегодня не доходят.

— Пока следователь находится на порядочной дистанции от предполагаемых преступников, все идет хорошо и командует положением он. Но сейчас вы приблизились к ним вплотную. Раньше они не знали, что существует на свете такой человек по фамилии Немцов. Теперь они узнали, что он не просто Немцов, но еще и следователь и почему-то крутится возле них. Наступил момент, когда дает о себе знать сопротивление закона…

— Закон на стороне преступников?

— Да. Закон защищает честных людей. Но его надежной броней пользуются и преступники. У вас в руках Уголовный кодекс, у них — тоже. И еще неизвестно, кто его прилежнее зубрил — вы или они.

— Охотно уступаю им пальму первенства.

— Не в том дело. Главное, что закон сейчас работает одинаково и на вас и на них. И они постараются использовать все его возможности, чтобы следы замести и уйти от ответственности. Очень советую вам, будьте осторожны.

Короче говоря, пришлось мне, ветерану, искушенному в тончайших вопросах юриспруденции, выслушать популярную лекцию. Прокурор ушел, а я стал думать, не стоит ли Немцову в самом деле прислушаться к наставлениям Федора Федоровича. Не знаю, испытывал ли это чувство и Немцов, но когда пришла Кира Яковлевна Штих, секретарь нашей прокуратуры, то он поначалу слушал ее довольно рассеянно.

— Я, Виктор, — сказала она, — познакомилась тут с одним делом и хотела рассказать о нем.

— Какое дело?

— Оно поступило из финансовой инспекции. Акт о подделке зачетных ведомостей. Преподаватели отказались получать деньги. Заявили, что от указанных в ведомости студентов они зачеты не принимали.

— Ну что ж, правильно сделали преподаватели. Надо об этом в газету сообщить. Благородный поступок, так сказать.

— Можно и в газету. Но я думала, что это дело и вас заинтересует. Случай-то произошел в филиале юридического института, где наш Никанорыч учился.

— В заочном филиале? Что же вы сразу не оказали, Кира Яковлевна?

— А вы слушали? Я решила, что у вас пятиминутка для упражнений в остроумии.

— Простите, Кира Яковлевна! Немедленно дайте мне это дело.

— Немедленно не могу. Его уже успели отправить.

— Куда? В газету?

— Да нет, пока в районную прокуратуру. Я верну его.

— Верните, обязательно верните. Ах, Кира Яковлевна, что бы мы все делали, если бы в прокуратуре не было вас?!

— Ну, мне комплиментов можете не говорить. Что я собой представляю? Обыкновенный, простой советский человек, как пишут очеркисты нашей «Приунженской правды». У меня скромная должность и еще более скромное жалованье. Но не в том суть. Мне хватает. Суть в другом. У всех находится дело к Кире Яковлевне. Одному нужно выписать командировку. Другому — добыть справку из архива. Третьему — запросить данные о спекулянтах откуда-нибудь из Конотопа. Четвертому — занять пятьдесят копеек на обед. И Кира Яковлевна выписывает, добывает, запрашивает. Даже взаймы дает. Потому что каждый думает: зачем такая куча денег одинокой женщине?

— Куча денег нужна одинокому мужчине.

— Я серьезно говорю, Виктор. Я проработала в прокуратуре тридцать лет. Это же целая жизнь! Сколько сменилось прокуроров за тридцать лет? Я вам скажу. Вы обращали внимание на свой стол? Я за ним когда-то сидела.

И Кира Яковлевна подошла ко мне. Она откинула край газеты, которой я был прикрыт, и показала Немцову зарубки…

— Это я их делала, вот этими ножницами. Можете подсчитать, Виктор: восемнадцать зарубок — восемнадцать прокуроров! Ужасная текучесть! Иногда я просто не успевала привыкнуть к человеку. Были годы — вы о них тоже слышали, — когда с утра в кабинете сидел один прокурор, а после обеда — другой. Выберите любую зарубку, и вы услышите характеристику, какую нельзя получить ни в одном отделе кадров.

— Выбираю вот эту, — сказал Немцов.

— Пятая?

Кира Яковлевна с минуту молча что-то вспоминала.

— …Работал прежде юристом в нашем торгпредстве в Токио. Ужасно боялся простуды. Когда я приходила к нему домой с делами, он встречал меня в кимоно и заставлял слушать пластинки с записями