Дикий миндаль реки Кшень (СИ) [Юлия Владимировна Мельникова] (fb2) читать постранично, страница - 4

-"Дикий миндаль реки Кшень", помните? - спросила Ксеня у Макаровой.

  Она хорошо помнила небольшой куст цветущего ярко-розового дикого миндаля, вросшего в глинистый берег реки Кшень. Весь берег в ласточкиных дырках, внизу бурлят весенние воды, наверху деревья еще не распустили первые листья, солнце борется с серыми апрельскими тучами, но миндаль уже цветет. Вообще-то его - как и "субботников", наверное, - не должно было здесь прорасти. Дикий миндаль - реликт. Плотный высокий берег укрывал его от холода и ветра. На равнине миндаль не выжил.

  Трудно найти более точный образ для "субботников". С ними боролись все - церковь, цари, советы, а они живы вопреки переменчивому климату. Да, их немного. Да, они спрятались в непроезжем углу. Можно прожить всю жизнь рядом, так и не узнав ни про дикий миндаль реки Кшень, ни про липовецких "субботников".

  ..... Кое-как небольшой клуб набился народом. Школьников Метихвостов специально велел посадить в первые ряды, за ними сидели родители. "Субботники" расположились с краю, для вида внимательно слушая. Ритуал давно устоялся-приезжают атеисты, "субботники" мнимо соглашаются с некоторыми из их доводов, но лекторы уедут, а "субботники" останутся. Лакин читал свою лекцию в ускоренном темпе, не оставляя камня на камне от ветхозаветных сюжетов. По нему, там был одни страсти и насилие - явления, уже почти изжитые в социалистическом обществе. Лектор признавал Библию только в качестве фольклора.

  - Ну чему вас научит книга, где первые люди бегут из сада голые, с одной змеей и яблоком, а потом их дети убивают друг друга в бытовой ссоре?!

  Старшеклассники понимающе переглянулись. Ксеня сидела, подперев руками подбородок, и смотрела в стену, испещренную штукатрной осыпью. Ей хотелось, чтобы потолок упал на лектора. Макарова зевала. Крыхин тем временем уже развесил свои яды, оставалось лишь упаковать готовые порции в кульки. Бумаги не нашлось, он вспомнил, что в машине лежали бумажные обёртки от бутербродов. Второпях Крыхин вышел из клуба, открыл машину. Бумажки с вкусно пахнущими колбасными следамии правда валялись на сиденье. Он с трудом подобрал их и вернулся в клуб. Из большого куска мышьяка отравы вышло больше обычного. Поэтому у Крыхина один пакетик не купили. Он никуда его не стал прятать, так как должен был обличать обрезание, машинально оставив яд на лавке в сенцах клуба.

  Крыхину, конечно, прилетела еретическая мыслишка - а ведь в темных сенцах нет электричества! Вдруг кто-нибудь сдуру схватит кулёк с ядовитой смесью, остро пахнущий колбасой, испачкается мышьяком, рук не помоет, сунет палец в рот? Но сразу же отогнал ее от себя. Нет, невозможно, Лакин уснет каталептическим сном старого пьяницы, Макарова пойдет ночевать к тёте Анюте и вероятно, посидит за полночь с "субботниками". Надо же ей где-то черпать свежий материал!

  ..... После мероприятия Метихвостов сказал Лакину, что пить он ему не даст. И есть тоже.

  -Харчуйтесь сами. У нас не столовая, да вы и не предупреждали меня о приезде - резанул он, - ночевать где знаете, не впервой.

  Метихвостов повернулся и вышел. Его злило все - сорванная из-за погоды посевная, бесконечно сыплющиеся на голову противоречивые приказы, кампанейщина, страх. То закрыть кооперацию. То ее развить. То большой сельсовет. То малый. То химизация. То гипербеллины. То теплицу строить. То разобрать. То овцы. То бараны. С ума сойти. А сегодня, между прочим - Шаббат Гадоль. Великая суббота иудейского Песаха.

  В доме тёти Анюты уже погасили свет. Остался тоненький огонёк свечи в глиняном стаканчике, который должен сам догореть без усилия. Давно ждали под вышитой салфеткой пластинки мацы с волнистыми краями, блюдо с петрушкой и бараньей лопаткой. Ксеня раскрыла самодельную книжицу из картонок, разрисованную ей еще в 7 классе специально для тёти.

  На обложке лупилась огромная зеленая жаба с синими пятнами. Над жабьей спиной вились закорючки иврита - их Ксеня выводить не умела, просила Дину начертить - Агада шель Песах. Сказание о Песахе. История ухода евреев из Египта, где крестьяне тоже не имели паспортов и сгонялись на стройки.

  Вот картина египетских казней - черные "пёсьи" мухи размером с аэроплан жалят фараона, вяло отбивающегося от них змеевидным наголовником. Погибшие первенцы лежат шеренгой как дрова. Тётя Анюта рассказала Ксене, что в зиму 1930 у них в селе тоже лежали трупы друг на друге. И закапывать их председатель запретил. Лежали, таяли. Только в мае приехали солдаты и кинули их в яму с известью. Так что Ксеня рисовала не Египет.

  Красная, красная река - воды Египта окрасились в кровь. На берегу красной реки Ксеня изобразила горы черепов, на них - остроухую собаку,