Статус, бабки, перспективы [Ними Мереойнен] (fb2) читать постранично, страница - 23

оставалось только окончательно падать вниз. К тому же этого сигнала тело послушалось, и он скатился вниз. Ещё тело дало возможность управлять собой в момент спуск головы, чтобы видимо чтобы не повредиться.

Холодный пол оказался очень приятным. Тело, как обычно, с немного повышенной температурой, почувствовало прохладу. Глаза снова закрылись. В голове исчезли все мысли кроме самой главной.

– Заебало.

Из такого низкого положения он снова перестал видеть какие-либо перспективы. Смыслы. Мотивации на что-то. Не было заметно вообще ничего. Видимо стол закрывал обзор.

Сон быстро захватил разум, а потом так же быстро вышвырнул обратно в реальность.

Он стоял на светофоре. К нему подошли три человека. Один спросил сигарету, на что получил отрицательный ответ. Второй тут же ударил в лицо, видимо за отсутствие их… В секунду встав, чуть не пробив стол головой, он стоял уже возле тумбочки с бумагами.

Достав бумаги, принесённые писателем, наугад листнул и сразу же споткнулся, читая абзац.

Который, пошёл-пришёл. Баран бля… Он стоял… Он стоял… Что за тавтология? – рассуждал Красный, считая слова. – Только 33 слова смог придумать, прежде чем повторился, идиот.

После, вернувшись к началу, побежал глазами по тексту, вычленяя чушь. Глаза цеплялись за фразы "… протянув руку, он взял себя за член…", "…собака нассала на ботинки…", "… Она раздвинула ноги и он размашисто воткнул в неё…".

– Ну мудила, сука… – он взял телефон и позвонил писателю. – Ты где? Зайди ко мне.

Через двадцать минут пришел Писатель. Проверяющий был уже чуть дальше середины всего текста.

– Чё за графоманское дерьмо? Размашисто воткнул в неё. Собака нассала. Ты серьёзно?

– А что? Я же стараюсь придерживаться реализма. Я не пишу того, чего не бывает в реальности.

– Так ты напиши книгу где люди срут. Вот возьми и пиши на протяжении семисот страниц как люди срут. Чё нет-то? Люди любят срать в реале.

– Это перебор. У меня есть конкретная аудитория, и им нравится такое.

– Не перебор. Ты для кого пишешь? Для людей или для копрофилов?

– Ну люди же читают такое.

– Я не читаю. Так! Если что-то не нравится, звони Бате. Отказывайся от моих услуг.

Разъярённый Писатель, зная о бесполезности спора, молча вышел за дверь, хлопнув той. Через секунду после хлопка вернулся и сказал, что на этот раз сделает все чтобы отказаться от редакторства Красного. И добавил.

– Ты совок! Ты цензура! Ты ту… – оборвался Писатель.

– Ну давай, продолжай, – сказал Красный, поднимаясь и откидывая за спину руку со степлером.

Писатель ни договорил и исчез за дверью, на этот раз даже не хлопнув… Красный сел, отходя постепенно от ненависти обратно к депрессии, говоря себе, что на этот раз точно позвонит Батя.

И Батя на этот раз позвонил.

– Пусть пишет, как пишет. Люди покупают, значит им нравится. Всё нормально.

– Да как так? Люди же его воспринимают как умного человека. Эталон. И любую чушь принимают за нечто высокое и заумное. Он пишет хорошо, оттого и его тупые вставки это буквально преступление. Ясен чёрт это продаваться будет. Но у тебя совесть есть вообще, нет? Они не знают сколько денег и сил мы вложили в этого независимого писателя оппозиционных взглядов, который добился всего сам.

– Вася, просто будь чуть демократичнее… – ответил Батя и скинул.

Посидев ещё минуту, он позвонил сожительнице. Та сказала, что сегодня у неё встреча с подругами. Звонивший выразил сожаление, и закончив вызов, выдохнул с облегчением. Он хотел её и физический и морально, но понимая какое у него состояние сейчас, был рад избежать встречи, так как договорился сам с собой всё-таки продолжать по жизни идти дальше вместе с ней. Снова убедил себя стать проще и уже ближе к темноте согласился с Батей в необходимости стать демократичнее, хотя бы ради своего будущего. Ведь в глубине души он боялся, что его все-таки понизят или вышвырнут… В видимой части мыслей хотел, чтобы это случилось, но на самом дне мыслей, на подсознании, боялся.

Покинув работу последним, он пешком добрался домой ближе к полуночи. Сожительницы всё еще не было, что породило небольшое чувство ревности, в течении часа ставшее большим. Но он заставил себя не звонить и не писать. После чего, ожидая, задремал.

Телефон щёлкнул оповещением из телеграма. Дремавший моментально очнулся. За оповещением тут же последовал звонок.

– Зай, мы закончили, и я еду домой. – сказала пьяным акцентом сожительница.

– К нам домой?

– Я так-то хотела к себе, просто ты спишь наверно. Но…

– Едь сюда. Я тебе твою любимую белую шоколадку взял.

– Ура! Я скоро буду, только заеду в какой-нибудь круглосуточный за вином. Ты же будешь, да?

– Не надо никуда заезжать. Я сам сейчас схожу, у меня тут недалеко есть точка. Езжай сразу сюда.

– Я так хочу тебя… – сказала шёпотом сожительница.

– Я тоже. Я тебе даже раздеться не дам. Жду.

– Ох.

…

Наступило утро. Он открыл глаза и по свету за окном понял, что