Предания о Кузьме Рощине в фольклоре, литературе и лубке [Игорь Васильевич Турусов] (fb2) читать постранично, страница - 7

и др.).

В Заключении подводятся общие итоги диссертационного исследования.

Исследование исторических, фольклорных и литературных источников позволило установить следующее.

Народные предания об атамане Кузьме Рощине являются отражением в фольклоре событий исторической действительности, видоизмененных фольклорным сознанием. Наибольшее развитие в преданиях получили типологические мотивы, характерные для разбойничьих преданий других регионов и для жанра народной исторической прозы в целом. В наибольшей степени это относится к мотивам, имеющим в своем составе мифологическую основу, что выразилось как в длительности периода их записи, так и в количестве их вариантов. Мотивы, основанные на реальных событиях, с течением времени постепенно исчезали из преданий, уступая место традиционному пониманию образа разбойника в фольклоре.

В целом же, эволюция многих мотивов имеет в преданиях циклический характер: реалистические элементы, преобладающие в их составе в ранних записях первой половины XIX в. и восходящие к действительности, постепенно во второй половине (и особенно в конце) XIX в. все более заменяются магическими элементами, которые затем в свою очередь претерпевают постепенное угасание и к концу XX в. практически исчезают из преданий, вновь уступив место реалистическим объяснениям, причиной чему могут являться общие тенденции развития народного творчества.

Самые кардинальные изменения коснулись мотивов, раскрывающих тему взаимоотношений атамана Рощина с местными жителями. Первоначально заняв в оппозиции «свой/​чужой» место антагониста, «чужака», Рощин с течением времени «переместился» в положение «своего», что выразилось в изменении мотивов, раскрывающих как его действия, так и отношение к нему местных жителей.

Одновременно с этим в преданиях стал развиваться образ «справедливого» правителя, в результате чего в дальнейшем получили развитие мотивы исключительного нападения Рощина на богатых и его помощи бедным, реализовавшихся в формуле «богатых — грабил, бедным — отдавал», получивших наибольшее распространение в первой половине XX в. Мотив «благородного» разбоя не вытеснил ранние мотивы о жестокости Рощина и страхе людей перед ним, и вплоть до настоящего времени продолжается их совместное бытование.

Наличие в окских преданиях об атамане Рощине мотивов жестокого обращения с жертвами (и, в частности, сжигание на вениках), до сих пор считавшимися исключительной особенностью севернорусских разбойничьих преданий, свидетельствует, на наш взгляд, о том, что деление русских разбойничьих преданий на два различных типа — среднерусских о «благородных» разбойниках, и севернорусских о «собственно разбойниках», не совсем корректно.

Ареал рощинских преданий устойчиво сохраняется на территории, связанной с историческими событиями, нашедшими отражение в народной традиции. Наибольшая концентрация мотивов наблюдается в эпицентре исторических событий. В процессе бытования отмечается постепенное сужение ареала и уменьшение к его периферии количества воспроизводимых рассказчиками мотивов. Внутри ареала предания рощинского цикла имеют локальные особенности, основной из которых является практически полное отсутствие во владимирских преданиях мотивов «благородного» разбоя Рощина и его помощи бедным, характерных для записей нижегородских преданий XX — начале XXI вв.

Другим результатом данного исследования является установление влияния на предания об атамане Рощине литературных произведений — повести М. Н. Загоскина «Кузьма Рощин», восходящих к ней лубочных повестей и повести Н. П. Ключарева «Железная роза» (дилогия «Работные люди»). Литературное влияние выразилось в некотором изменении народной традиции (включение новых мотивов, новой лексики). В то же время именно влияние литературных и лубочных произведений способствовало сохранению народного интереса к преданиям о Рощине, стабилизации преданий, и, тем самым, продлению периода существования фольклорных мотивов, в то время как совершенное отсутствие литературной «подпитки» (лубочной и современной) привело к полному исчезновению имени атамана Рощина из преданий на границах их былого ареала.

В целом же, приходится констатировать, что литературное влияние на народную историческую прозу (а особенно лубочное влияние второй половины XIX — начала XX вв.) недостаточно исследовано, а полномасштабное исследование мотивов народных преданий возможно лишь в комплексном изучении с литературной традицией.

Исследование народных преданий об атамане Кузьме Рощине позволило выйти на ряд актуальных проблем и открывает перспективы их дальнейшего изучения: выявление сходства мотивики средне‑ и севернорусских разбойничьих преданий на более широком региональном материале; исследование эволюции образа разбойника в преданиях (в контексте взаимоотношений персонажа с местными жителями и их