Протест прокурора [Аркадий Иосифович Ваксберг] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (140) »
…Арестованные под конвоем дожидались наркома в крохотной комнатке, примыкавшей к швейцарской, — несколько мужчин в добротных, пальто и модных штиблетах, иные с зонтом или тростью в руках. Но вид у них был довольно помятый: нерасчесанные бороды, галстуки, съехавшие набок, фетровые шляпы со следами въевшихся пятен. Двоих Крыленко сразу узнал: это были эсеры Гоц и Зензинов. — Почему вы здесь, граждане эсеры? — спросил он, а мысль уже лихорадочно работала: заговор? Он знал, что оба они вошли в организацию, собиравшуюся свергнуть Советскую власть и присвоившую себе громкое имя: «Комитет спасения родины и революции». Они же возглавили юнкерский заговор, но при его подавлении им удалось улизнуть. Оказывается, ненадолго… Не скрывая злобы, ответил Гоц: — Мы у вас в плену, господин самозванец. Республика погибла, разбойники торжествуют. — Он цитировал Марата. — Рано торжествуете, Крыленко, народ скоро прозреет. Крыленко почувствовал, как у него сжало виски. — Мне некогда с вами спорить, гражданин Гоц, — устало сказал он. — История разберется, — Он подозвал конвоира. — Объясните, в чем дело, товарищ. Пожилой рабочий, с суровым, непроницаемым лицом, неумело зажав винтовку в левой руке, стал докладывать: — Задержали этих граждан под Гатчиной. К Керенскому, значит, спешили. Договариваться… Вы, мол, наступайте отсюда, а мы ударим оттуда. Из Питера то есть. И зажмем, выходит, большевиков в клещи. — У вас очень грамотные бойцы, гражданин Крыленко, — иронично поглядывая из-под густых бровей, проговорил Зензинов. — Они умеют читать в душах. Стремительно вошел Подвойский. Он был бледен. — В Михайловском митингуют! — сказал он. — Настроение не в нашу пользу. Крыленко понимающе кивнул. В Михайловском манеже располагался броневой батальон. От того, за кого будут броневики, зависела во многом обстановка в городе. — Еду сейчас же! — сказал Крыленко. Арестованные дожидались своей участи. «Спасители родины» сидели, выставив вперед, словно шпаги, свои зонты и трости. Они с испугом смотрели на Крыленко — ждали, как видно, что он прикажет тут же расстрелять их. — Вот что, граждане, — сказал нарком, — возиться с вами революции некогда. Я прикажу вас немедленно освободить, если вы обязуетесь в дальнейшем соблюдать лояльность. Согласны? — Ни за что! — истерично выкрикнул Гоц. Остальные молчали. — К вам, гражданин Гоц, это не относится. — Крыленко посмотрел на часы. Надо было спешить. — Освободите арестованных, товарищ красногвардеец. Всех… — Он помедлил: — Кроме Гоца… Вызовите отряд и отправьте этого господина в тюрьму.
Митинг в Михайловском манеже длился уже несколько часов. В едва освещенном огромном помещении, где свободно гулял ветер и пахло сыростью, две тысячи солдат пытались разобраться в происходящем и докопаться до правды. Они напряженно слушали ораторов, сменявших друг друга на крыше броневика, ставшего импровизированной трибуной. В полумраке манежа зловеще чернели башни и орудия броневых машин. Часовые в дверях преградили Крыленко путь. Он вытащил свой мандат, подписанный Лениным. — Проваливай со своими бумажками! — ожесточенно крикнул один из солдат и выразительно щелкнул затвором. Рукой отстранив штык, Крыленко спокойно вошел внутрь. — Стой! — заорали сзади. — Стрелять будем. Не обращая внимания на крики, он решительно продвигался к стоявшему в центре броневику, откуда доносился взволнованный голос очередного оратора. — Товарищи, — кричал солдат, — поймите, нужно немедленно заключить мир! Кто даст нам мир, за тем мы и пойдем. Мы на фронте не можем больше воевать — ни с немцами, ни с русскими… — Это недостойно русского патриота! — Тщедушный человечек, стоя на крыше броневика, повторял, как заклинание: — Недостойно! Недостойно! Надо воевать до полной победы союзников!.. — Вы говорите, как Керенский! — раздался голос из толпы. Молодой поручик, забравшийся на броневик, начал доказывать, что самое лучшее, пока положение не прояснится, — соблюдать нейтралитет. — Что нам, солдатам, до всей этой свалки политических партий?.. — Он говорил спокойно и веско. Хорошо отработанная актерская «задушевность» располагала к нему изверившуюся, уставшую от посулов и призывов солдатскую массу. — Страшно русскому убивать своих же русских братьев. Давайте отойдем в сторону и подождем, пока политики закончат драться друг с другом. Его проводили аплодисментами. «Правильно говорит», — рассудительно сказал кто-то рядом. Крыленко протиснулся к самому центру. Он заметил знакомое лицо Джона Рида, дружески помахал ему издали рукой. — Разрешите и мне сказать слово, — обратился он к
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (140) »
Последние комментарии
1 час 53 минут назад
19 часов 46 минут назад
21 часов 16 минут назад
22 часов 11 минут назад
1 день 20 часов назад
1 день 21 часов назад