Коллекционер уродов [БоЖенька] (fb2) читать постранично, страница - 41

дочку, только потому что так сказала какая-то бабушка, – непреклонно заявил Влад.

– Я понимаю, звучит странно, но, Влад… – Галка сама была не рада этой идее, – Вы подумайте: от потепления зависит благополучие всеобщее. Не Вы ли всегда искали решение, от которого сразу всем будет лучше?

Но Владимир, который обычно не знает, что и делать, здесь даже не раздумывал:

– Я сказал нет.

Ева же, наоборот, в мыслях потерялась.

Только Галка не верила, что подруга ее поддержит или поймет.

Если уж Ева так долго хотела ребенка, то не позволит даже думать о жертвоприношении.

Но она лишь поджала губы и отвернулась. Поглядела на малышей.

– Кому как не женщине, породившей человека, дозволено лишить жизни?

Вопрос был риторический, и никто не нашелся с ответом.

– Спать пора, – отрезала Ева.

И они просто собрались и вернулись в дом.

Всё.

Ничего не обсуждали, не переговаривались. Как в воду опущенные, все недовольные, напряжённые, молчаливые.

Только в воздухе повисла эта недосказанность.

И весь дом теперь тонул в мыслях, в словах, в решениях, которые озвучить невозможно.

И привычный теплый домашний уют стал пеклом душащим.

Все, что раньше нежность вызывало, теперь не даёт на себя взглянуть спокойно. Заставляет задуматься только об одном.

О смерти.

Жизни двух невинных детей или благополучие всего мира.

Только непонятно, сработает ли?

Как не сработало с видением и Жар-птицей, все окажется опять не тем, чем кажется.

Галка держала Свету на руках, прижимала ее лицо к груди. Не могла глядеть.

Ева с сыном прошла мимо до своих покоев.

Подруги встретились в коридоре.

Посмотрели в глаза друг другу. Мрачно, мучительно, долго.

Они все знали. Все понимали.

Но так ничего сказать не смогли.

Душно. Жарко. Воздух тяжелый, даже вдохнуть болезненно. Лена решила прогуляться. Вышла к воде.

Безмятежно у берега ее встретил Мерин. И в сегодняшнее полнолуние, когда Мрак окрасился в алый, казалась эта встреча необычайной.

Сами они были как Жара и Мрак, как жизнь и смерть, женское начало и мужское. Буря, огонь страстей и холод спокойствия.

– Ночью гулять опасно.

– Я уже была сожжена заживо. Ты думаешь, меня все еще можно напугать?

Мерин улыбнулся.

– Каждый из нас пережил страшное. Все мы здесь когда-то были разбитыми, брошенными, одинокими.

– Ага, сожженными заживо.

– Твоя ноша была тяжела…

– Я умерла ради скотов, которые надо мной же и издевались. Не смей говорить, что Боги жестоки, но справедливы. Я не постесняюсь зарядить тебе прямо в лицо.

– Думай что хочешь, но для меня, героическая смерть – лучшая доля, чем такое существование.

– Начитался книжек помпезных?

– Да. И кое-что из них понял.

– Удиви меня.

– Гала – клубочек.

– Ладно, все же удивил. Что это вообще должно значить?

– Она связала нас всех. Показала, как можно жить. Влад идиот и рохля.

– В целом… – Лена одобрительно закивала.

– Он все ждал, что кто-то его полюбит. А Гала просто любила. Ева искала кто позаботится, Гала заботилась. Я надеялся, что кто-то придет и поймет. И она пришла.

Елена не была впечатлена, лишь пожала скованно плечами.

– И поверь мне, она тоже этого хотела. Только понимала: хочешь быть любимым – люби. Спасенным – спаси. Жаждешь уважения – уважай сам. Хочешь, чтобы мир был справедлив…

– Но он не будет.

Мерин поджал печально губы. Но согласился.

– Не будет. Но если хочешь справедливости, будь справедлив сам.

– Брехня, – Лена отвернулась, чтобы лучи Мрака не освещали сейчас ее лицо.

– Они заботились обо мне. Я хочу сделать тоже для них.

– Ценой жизни?

– Малая плата за любовь.

Еще долго тьма и свет вели свой спор. О чем они беседовали, что оплакивали, из-за чего смеялись – невдомек. Но утро тогда все же наступило. И впервые прохладное.

За ночь, всего одну и долгую, целый пруд иссох. Так, что можно было на глиняном дне увидать аккуратно расставленные вещи русалки. Но уже ни Марины, ни Елены не было.

Остались только слова. Они говорили: чтобы каждый новый день Жара всходила на небосвод, нужно не забывать любить и заботиться.