Салведь [Дмитрий Арефьев] (fb2) читать постранично, страница - 9

начал издалека Емельян, поглядывая на нас, босых и испуганных, но сытых детишек. А затем пояснил:

– Две дюжины холщовых мешков. Для отправки в Москву готовили. Вы что-нибудь слышали об этом?

– Куда клонишь, сказывай, – с искусственным спокойствием проговорил отец. – Али уличить в воровстве нас пытаешься? Скрывать нам нечего. Проверяй, коли пришёл!

Емельян насторожился. Облачённый в мундир, он не привык к такому обращению. Тем более от крестьянина.

– Жизнь-то как повернулась, Емелька, – не вставая с места, сказал отец. – С тобой, помнится, вместе на речку босые бегали, а теперь ты на меня, как на врага смотришь. Ты вон в погонах, при форме, а я без лаптей перед тобой стою. Проверяй же, не стесняйся. Да и к Максимовым зайди. У них дочка недавно померла. Сорока дней ещё нет. И в сарай зайди и погреба наши пустые проверить не забудь!

На последних словах маму вздрогнула. Она постаралась не выдавать себя, но на щеках появился предательский румянец. К счастью, Емельян ничего не заметил, так как его внимание было направлено на чугунок. Он ответил, не сводя с него глаз:

– Не время сейчас ругаться, Егор. О другом думать надо. А если по молодости ты на земле остаться решил, то моей вины тут нет.

– Нет, говоришь?! – вспылил отец. – Ты скажи мне лучше, отчего из Симбирска хлеб в Москву идёт, а в уездном городе и деревнях жрать нечего?

Лицо Емельяна вмиг побагровело от возмущения. Глаза налились кровью, а рука сама потянулась к длинной шашке, которая так и норовила выскочить из ножен.

– Что, заколешь меня? – сквозь зубы процедил отец. – Убьёшь прямо здесь, на глазах семьи?

Вспыльчивый Емельян мог запросто это сделать. К тому же, пользуясь привилегиями воинского звания, ему ничего не стоило уйти от ответственности. Крепко сжав рукоять шашки, его пальцы дрожали от напряжения. Одно лишь движение – и голова с плеч! В тот момент мне стало настолько страшно за жизнь своего отца, что я не выдержал и закричал. Закричал что есть мочи, во всё горло, и это помогло. Вздрогнув от неожиданности, Емельян оставил шашку в покое.

– Богом прошу, Емелька, не губи! – взмолилась мать и упала на колени. – Неужто не видишь ты, что нет у нас ничего. Погреб пустой, а сарай того гляди обвалится. Мы с пелёнок друг друга знаем! Не губи, умоляю.

Брезглив скривив губы, Емельян отступил от матери.

– Крестьяне о пощаде молят, а сами за спиной зерно воруют, – проворчал он. – А кто же заботиться о вас будет, если не государь?

С этими словами он двинулся к двери.

– И запомни, Егор! – крикнул напоследок Емельян, взгромоздившись на скакуна. – Если я узнаю, что в игры со мной играешь, то поверь, рука у меня не дрогнет!

Развернув коня, он помчался прочь вдоль гряды покосившихся домов. Вместе с ним ушла из избы опасность и какой-то внутренний страх. От сердца отлегло. Побледневшая мать вздохнула с облегчением, не в силах отвести глаз от того самого чугунка на полу, возле которого только что стоял полицейский.

В тот день нам повезло. Наверное, это слово не совсем подходящее. Нас спас Господь! Кто знает, что могло случиться, если бы Емельян открыл чугунок? Что бы сделал после этого отец? Зная его, могу сказать, что в такой ситуации он бросился бы на Емельяна с кулаками. Слава Богу, Емельян не опрокинул чугунок, и на пол не пролилась овсяная каша. Отец ни за что не дал бы Емельяну покинуть дом, а коня пустили бы галопом в лес – и поминай как звали. Сгинул царский слуга, и дело с концом.

Позже я слышал от людей, что в уездном городе Ардатове пропали несколько мешков с зерном, предназначенных для отправки в Москву. Да не просто пропали, а так, что ни следов взлома, ни признаков проникновения обнаружено не было. Никто не рвал добротные кованые петли, никто не пытался сломать надёжный железный замок. И потом, склад посменно охраняли два сторожа. Поначалу именно их и заподозрили в воровстве. Обоих забрали на допрос. История стала обретать огласку. Допрос продолжался до тех пор, пока не обнаружилась новая пропажа. Когда и на третий день не досчитались царского добра, поползли слухи о чертовщине и проделках Сатаны. Кто-то, наоборот, объяснял происходящее проявлением Божьей воли, дескать, надоело Ему наблюдать за бесчинством и издевательством над крестьянами. Вот и решил Он таким образом наказать власть имущих. Что бы ни говорили, факт оставался фактом: бесследно исчезли четырнадцать мешков, то есть, испарились, растворились в воздухе, как туман пополудни. Как бы ни старались полицейские найти следы воришек – ничего, ни малейшего намёка на стороннее вмешательство. Одни загадки. Чтобы взвалить на спину мешок весом в пятьдесят килограммов и пройти по песку почти три десятка метров, да не оставить при этом ни единого следа, нужно быть легче воздуха. Не родился ещё на Земле человек, который смог бы добросить такой тяжёлый мешок до входной двери. И как при этом он не наследит, когда будет уходить?

Слухи уже подбирались к Москве. На поиски пропажи бросили все силы. В голодающие сёла отправились конные