Шведский стол в отеле Виктория [Анна Идесис] (fb2) читать постранично, страница - 3

разнообразие, не порываясь действовать, не поддаваясь спортивному азарту, активно стучат ложки отдыхающих по тарелкам, присутствующие поглощают тонны продуктов, официанты убирают со столов тонны отходов и грязной посуды, и никто не обращает на нее никакого внимания.

– Интересно, они ее накормят или сами все сожрут? – подумалось ему.

– Сами разберутся, она же с родней!– супруга заметив, куда он смотрит, живо возразила его мысленному вопросу. Жена Тамара всегда отличалась тем, что каким-то непостижимым образом, настроившись с ним на одну волну в начале брака – двадцать лет назад, приобрела способность угадывать его мысли и отвечать на поставленные его разумом молчаливые вопросы. При этом она ни разу не ошиблась с ответом, вследствие чего, у него частенько возникала мысль по поводу примитивности и совершенства. Тем временем завтрак был в полном разгаре. В нормальной жизни такое количество еды они вдвоем с супругой ели бы неделю , но так как, выносить из зала что-либо было запрещено, о чем гласило объявление на стене рядом с выходом, и для соблюдения этого порядка, в качестве охраны, поставлена была внушительная девица в деловом костюме, то необходимо было употребить всю набранную пищу прямо здесь. Между столов сновали официанты, собиравшие на тележки посуду и горы недоеденной еды, чего там только не было… Насытившиеся туристы ручейком тянулись к выходу из столовой, неестественно выворачивая ноги, так как свободно передвигаться мешали раздутые от еды животы. Они фыркали и икали от переедания.

– Интересно куда они девают отходы! – Василий Петрович мысленно представил уютный деревенский домик и рядом в сарае парочку свинок с поросятами, которым и скармливают из ведра в лоханки все это великолепное месиво.

– Ты что, там же сладкое, свиньям такое нельзя, выбрасывают, конечно! – супруга опять угадала со своим ответом!

– Не может быть, чтобы выбрасывали, ты посмотри там же куча всего, кое-что только разок откушено. А тогда куда…?

Но этот вопрос так и остался без ответа, потому что, даже всезнающая Тамара не знала подробностей утилизации пищевых отходов в этом заведении. Весь день Василия Петровича мутило, он даже подумывал взять в аптеке Фестал, чтобы быстрее переварить съеденное. Пару раз ему казалось, что его просто вырвет, но все обошлось. В самую тяжелую минуту он дал себе слово больше не поддаваться на пищевую панику, однако на следующее утро все повторилось, видимо коллективное потребление пищи порождает нездоровую конкуренцию между участвующими. Опять бесконтрольно объевшись, он лениво поразмышлял о причинах такого поведения, а так как он был в меру образован, то успокоил себя тем, что корни этого явления, видимо, уходят в первобытно – общинное, дикарское, когда все племя ело одну добычу, соревнуясь друг с другом, и выхватывая из-под носа у соплеменников лучшие куски. Василий Петрович всегда интересовался историей и прочел кучу научно – популярной литературы. Мысль о том, что в чревоугодии виноват только он, была отброшена, как несостоятельная, в конце им была произнесена небольшая, но очень емкая по содержанию речь:

– Вот Тамара, видишь, за сто тысяч лет ничего не поменялось, люди все те же, соревнуются между собой, чтобы больше захапать, хотя еды вдоволь, это коллективное бессознательное виновато, это на подсознательном уровне, с тем, что делает толпа невозможно бороться.

5

В пещере Оаве готовились к пиршеству. Женщины весело переговариваясь друг с другом, отделяли сухожилия от костей, снимали шкуру с туши, вырезали мясо. Периодически слышны были взрывы хохота. Все шло в ход и даже кости животного, из которых потом делали ножи и наконечники. Мясо обжаривали на костре, наколов его на деревянную палку, они недавно поняли, что мясо с костра становится мягче и вкуснее, чем сырое, хотя иногда они и сырое ели, но приготовленное было лучше. Сначала принимали пищу мужчины-охотники, и мальчики, готовящиеся стать охотниками, женщины и дети тихо сидели и ждали своей очереди, вот мужчины насытились , начали икать и ковырять острыми веточками в зубах, потом стали есть женщины, причем Оаве внимательно наблюдал, чтобы никого не обделили и всем досталось поровну, потом женщины стали кормить детей, и Оаве лично дал кусок осиротевшему малышу Кэ. Его мать придавило камнем, упавшим со склона и теперь племя заботилось о нем. Потом получили свои куски добычи слепой Иффе и престарелая Хэя. Разгорячившись от еды, довольная старуха стала показывать детям картинки из теней, которые отбрасывал костер и ее руки, сплетавшиеся и расплетавшиеся особым образом. Тень напоминала то бабочку, то лису, то антилопу, то жирафа. Дети глядели, не дыша, и забыв обо всем на свете. Поздно вечером все сидели у костра, старики ближе, потому – что им нужно было больше тепла, чтобы согреть их старые кости, дети подальше спали, укрывшись шкурами, женщины сшивали мех антилопы костяными иглами и продетой в иглу длинной жилой. Оаве был доволен и счастлив – все были сыты,