Дитя леса [Алиса Аве] (fb2) читать постранично, страница - 2

гудят одну ноту, низкую, пробирающуюся в тело. Ты боишься, что туман разорвёт тебя, как Чи в её последнюю охоту.

⁃ Давным-давно, – поёт Главная мать. Она стара, груди лежат на дряблом животе, руки покрыты пятнами. Она выносила и выкормила много сестёр, и скоро уступит место следующей Главной матери, – боги спускались в мир смертных по лунной лестнице, а мы, лисицы, служили прекрасной богине Цукиёми в её небесных чертогах. Цукиёми всегда брала с собой одну из любимец прогуляться по земле и разрешала принять женский облик, чтобы быть ей подругой. Богиня скидывала шёлковые одежды, вынимала жемчужные заколки из волос, облачалась в простые одеяния, входила в людские дома. Позволяла себе любовь, недоступную в небесных дворцах. Боги вели долгие беседы, пили напиток бессмертия, наполнялись могуществом, но не знали страсти. Цукиёми любила землю за возможность чувствовать. Лисицы радовались счастью госпожи, и следили, не обратили ли боги взоры сквозь пелену звёзд и темноту ночи, сквозь соломенные или каменные крыши, сквозь тонкие покрывала на влажных от любви телах, не узнали ли в женщине, уснувшей на мужской груди, богиню. Возвращаясь в небесный дворец, Цукиёми угощала лисиц божественным напитком, даруя бессмертие в благодарность за верную службу.

Гул нарастает, пар поднимается с поверхности вод, Туман окутывает тебя. Мать подаёт знак войти в источник, ты поджимаешь хвост, ступаешь осторожно.

– Благоденствие закончилась, когда новый избранник предпочёл лисицу. Она стояла позади богини, вошедшей через врата в красный дворец, вслед за ней склонилась в поклоне перед наследным принцем. Цукиеми долго смотрела с Луны в его душу и видела там добро, разум его поражал спокойствием, воинская доблесть превосходила подвиги многих богов. Цукиеми сбежала к нему тёплой осенней ночью. Вплела звёзды в причёску, подкрасила глаза сумерками, губы красками заката. За ослепительной красотой богини принц разглядел служанку. Лисица глянула на принца и в сердце зародилось неизвестное чувство. Осень роняла листы, во дворце среди сотни наложниц вздыхала Цукиеми. А принц и лисица встречались в саду. Душа принца тянулась к скромной девушке, хвосты, что раскрылись как первоцветы в лесу, не смутили его. Но ничто не скроется от неба. Боги, исполненные ликования и притворного сочувствия, шепнули Цукиеми о наглости служанки. Проклятие разгневанной богини обрушилось на лисицу. «Отныне и навеки ты лишаешься души. Ты и твои товарки обречены скитаться в лисьих обличиях и мечтать о возращении в мои чертоги. Вернуться сможете лишь вновь обретя душу. Оттого будете пожирать чужие, стремясь заполнить пустоту. Что было любовью, станет голодом». Напрасно принц предлагал богине царство. Тщетно лисица умоляла её смилостивиться и пожалеть невиновных подруг. Невыносимый голод проснулся в ней. Вырвала она сердце любимого и впитала его душу без остатка. После вернулась в истинный облик и укрылась в далёких пещерах, где дала жизнь новой лисице, и наблюдала, как звёздами падают с небес её сёстры.

Юко, ты чувствуешь, как пробуждается голод? Зарождается в животе, требует крови. Вспоминаешь танец Акаме, заманившей человека? Три ночи ты не могла уснуть, не могла принять.

Туман обволакивает с головой, и ты молишь, чтобы он разорвал тебя. Не желаешь поддаваться голоду. Опадает шерсть, тисками крутит лапы, нос утрачивает чутьё, зрение пестрит яркими пятнами. Ты оглядываешь себя, завёрнутую в кокон вод. Такой ты будешь, когда обретёшь второй хвост: высокая грудь, тонкая талия, длинные ноги, чёрные волосы. Лишь глаза не изменились, Юко, цвета охры, почти золотые. Главная Мать благословляет тебя.

⁃ Мы докажем богине, что не соперницы ей. Больше никогда не сойдёмся с человеком, и вновь будем служить у порога Лунного замка.

Ночью тебе впервые снится цветной сон: ты плачешь над источником, воды его смешиваются со слезами и остывают, Луна смотрит на тебя через око в потолке пещеры, она знает, что ты скрываешь.

Юко мчалась к деревне. Лес удерживал её, цеплялся ветками, подставлял корни, тяжёлый живот замедлял бег. Она мелькала тенью между стволов, Главная мать дала ей шанс, она должна успеть. Но Акаме уже в доме, нюх подсказывал: Акаме приняла вид Юко. Ярость подступила к горлу, Юко зарычала, она хотела обернуться волком, завыть, чтобы старшая сестра поняла, она близко. И не только сестра. Чтобы услышал Шин.

Он впустил Акаме в дом, уверенный что это его Юко вернулась, чтобы остаться. Ночь темная, огонь свечи обманчив, Шин пока не заметил, что глаза напротив чёрные. Акаме не могла повторить золотого огня глаз Юко.

Лес обрывался скалой. Совсем не так, как в далекой первой охоте, где он граничил с людскими жилищами плавным изгибом, сменяясь низкими кустарниками и кудрявой травой. Юко не возвращалась туда, охотилась глубокими ночами в дальних уголках леса на тех, кто походил на лисиц-перевертышей. Поглощала души убийц и насильников, женщин, душащих новорожденных младенцев. И тех, кто приходил в лес умирать по