2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
все достать по мелочи.
«Собрал,» – кивнул Олег. – «Даже букет есть. Антонина принесла.»
«Антонина?» – хитро протянул Петрович. – «Ну ты за этот букет дорого заплатишь.»
Ухмылка с его плутоватого лица не сходила почти никогда. К дурашливой манере разговора и всяческим шуткам, сыпавшимся из Петровича, точно из рога изобилия, Олег давно привык. Вечная усмешка была своеобразным способом преодолевать жизненные невзгоды. Так уж он привык. И не было человека, вещи или события, над которыми Петрович не мог бы поёрничать. За исключением одной – тещи. Да не абы какой абстрактной тещи из анекдота, а вполне конкретной своей родной – дражайшей Аполлинарии Семеновны, семидесяти лет от роду, пребывающей в этом почетном звании без малого двадцать лет.
«Нечего так трястись. Она у тебя девчушка серьезная, самостоятельная. Что с ней может случиться? Уж целый год в школу сама проходила. Справится,» – хлопнул Олега по плечу Петрович. – «И не сходи с ума, а то свихнешься, как тот железнодорожник Мирошкин. Он тоже сначала кричал, что должен о детях позаботиться, а потом взял, да порешил обоих. И жену впридачу.»
Этот кошмарный случай произошел три недели назад, вскоре после того, как Олег с Вероникой уехали в отпуск к маме и бабушке соответственно в благодатный Ставропольский край. Он до сих пор был новостью №1, которой старожилы огорошивали всех возвращающихся к сентябрю из отпусков бамовцев.
Железнодорожник Мирошкин – человек, характеризующийся во всех смыслах (семейно и производственно) исключительно положительно, любитель рыбалки и шахмат, в один прекрасный момент сошел с ума. Да ладно бы вообразил себя Наполеоном Бонапартом, Юлием Цезарем или еще какой известной личностью, – психоз понятный и относительно безопасный. Так нет же. Мирошкин отчего то решил, что жена его Ирина – инженер-проектировщик и дочери Оля и Наташа, пяти и десяти лет соответственно, стали другими, и он должен, нет, просто обязан, их спасти. Что именно Мирошкин вкладывал в понятие «другие» теперь разбирались врачи-психиатры в областном центре, куда попал любящий муж и отец, после того как зарезал обеих дочерей кухонным ножом, а жене размозжил голову тяжелым утюгом. Скрутили Мирошкина бдительные соседи, когда заприметили, что бегает он вокруг барака, да поливает стены бензином из канистры.
Щитовой барак, как известно, воспламеняется вмиг и горит легко, быстро и радостно, словно пионерский костер. Потому как стены его есть ни что иное, как два деревянных щита, прослоенных толстым слоем стекловаты. Соседи за голову схватились, поняв, что удумал сотворить с их 8-ми квартирным жилищем злодей, и без долгих разбирательств насовали ему тумаков от души. Против ожидания, на Мирошкина тумаки никакого действия не возымели. Не обращая на них внимания, железнодорожник отчаянно рвался к дому, крича, что только огнем и можно его очистить.
Уловив некую психическую неадекватность избиваемого, соседи самосуд прекратили и вызвали органы, в избиениях более компетентные. А уже милиционер, зайдя в квартиру дебошира, дабы написать протокол, сомлел и бессильно привалился к дверному косяку. Не каждому милиционеру за свою службу удается увидеть такое. Он бы и рад был забыть супругу Мирошкина, лежащую посреди кухни в цветастом халатике лицом вниз, вместо головы которой было красно-бурое месиво с осколками костей и прядями крашеных хной волос, и девочек, еще валявшихся в постелях в комнате по случаю субботнего утра, и похожих теперь на сломанных кукол безжизненностью обескровленных тел и неестественностью поз. Да вряд ли получится.
И закрутилось. После всех необходимых следственных действий Мирошкина увезли сразу на психиатрическую экспертизу, тела – в морг, а нехорошую квартиру опечатали.
Улочка, на которой жили Олег и Петрович, носила звучное название Черноморской и была совсем короткой: два одноэтажных барака коридорного типа с одной стороны и два стандартных барака на восемь квартир с другой, общественный туалет на четыре посадочных места (по два с каждой стороны под буквами «М» и «Ж»), выстроенная совместными усилиями мужиков баня, чуть притопленная в глубине между домами, а в самом конце, разумеется, помойка.
Грунтовая, хорошо накатанная дорога утыкалась в нее и на этом заканчивалась. Заканчивался здесь и поселок. Далее угрюмо зеленела тайга, стеной обступавшая крайние бараки. Обочины дороги с двух сторон были уставлены двухсотлитровыми железными, выкрашенными почему-то преимущественно в оранжевый цвет, бочками. По одной на каждую комнату или квартиру. Приезжавшая водовозка наполняла их водой. Водитель методично сдвигал тяжелые крышки, совал в голодные утробы бочек толстый шланг, отмеривал отпущенную дозу и молниеносным движением перемещал шланг в соседнюю бочку. Сытые и довольные, те стояли нетронутыми до вечера, когда вернувшиеся домой аборигены споро вычерпывали их содержимое ведрами и перетаскивали в такие же точно бочки, но стоявшие уже в длинных барачных или тесных
Последние комментарии
7 часов 34 минут назад
21 часов 28 минут назад
23 часов 1 минута назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 8 часов назад