DEFCON-1. Туман в тоннеле [Алексей Вадимович Захаров] (fb2) читать постранично, страница - 3

освещая путь фонарями. М16 Уэйда то и дело ковыряла дулом потолок при каждом шаге. Если бы к его сердцу можно было подключить генератор, то энергии бы больше, чем на любой АЭС. Спустя минут десять их напряжённого движения, во тьме заблестел перекресток, с правой стороны которого изливался теплый свет лампы накаливания. Скорость хода бойцов стала сравнимой с улиточной. Подойдя ближе к перекрёстку, как светлячки на фонарь, морпехи отчётливо услышали вьетнамскую тарабарщину. Разом все погасили свои фонарики. Большой палец Уэйда быстрым движением перевел винтовку в режим «рок-н-ролл». Мелькнула чья-та тень и вновь потонула в теплом свете. Жестами капрал направил вперёд Бена, Уэйда, Поляка и Филипса. Уэйд оставил рюкзак с боеприпасом, обхватив вспотевшей ладонью левой руки цевье и вместе с Беном начал красться к перекрёстку, до которого было метров десять. В голове начал пульсировать какой-то сосуд, сердце вновь било рекорды по выработке энергии. Ноги как будто ватой набили. Тарабарщина нарастала, можно было различить несколько крайне взволнованных голосов.

Ствол М60 выскользнул из полумрака тоннеля и окатил свинцовым ливнем десяток чурбанов, разрывая барабанные перепонки выстрелами калибра 7.62. Уэйд опешил от грохота пулемета, но спохватился и, просунув ствол в проход, открыл огонь из винтовки, особо не целясь. Поляк и Филипс в стороне не стояли и, встав за Беном, стреляли очередями. Фонтаны крови забрызгали обложенные бамбуком стены, пороховой дым застлал глаза, а его запах коварной струёй пробирался сквозь фильтр. Свинцовый ливень закончился секунд через пятнадцать и ударил вновь, когда из прохода, в конце помещения, ответили огнем из СКС и АК-47. Бен со знанием дела клал пули в точь по вспышкам из дальнего конца, пока чурбаны либо не отступили, либо не передохли. Но не успели морпехи выдохнуть, как стрекот АК-47 раздался сзади. Чей-то крик боли потонул в выстрелах М16. Уэйд в секунду оказался возле рюкзака с боеприпасом и с остальными стал отступать в помещение, превратившееся в настоящую кровавую баню.

Морпехи пробрались в помещение, утопленное в крови семи гуков, и спрятались в полумраке тоннеля, идущего из него. Бен вновь был готов к огню, лёжа на животе, поставив пулемет на сошки. Филипс и Поляк вели огонь по вспышкам во тьме. В помещении показался Гарднер. Он тащил за собой Андерсона, которой правой рукой держался за окровавленный кратер, где раньше находился правый глаз. Последним зашёл капрал, яростно отстреливающийся от чурбанов. Морпехи кинулись дальше в проход, Бен прижал приклад М60 сильнее к плечу, Уэйд остался вместе с ним, прикрывая отход остальных. Пулемёт скосил двух гуков, показавшихся в проходе. Вдвоем они вели огонь на подавление, пока у Бена не кончились патроны, и тот полез за новым коробом. Именно в этот момент чурбаны переняли инициативу, подтащив два советских ДП. Били метко, пули то и дело свистели перед лицом. Бену и Уэйду пришлось отступить во тьму тоннеля, который шел под углом вниз. Тут из него показался капрал Уинтерс, точным броском отправивший в полет противопехотную гранату. Морпехи побежали что было сил, пока огненный шторм не оглушил их взрывом. Тоннель осветила почти такая же вспышка, как и та, что они увидели на поверхности. В ушах звенело, стрельба стихла. Группа морпехов стояла перед дверями в ещё одно помещение, сжимая в руках оружие.

Глава 2.

Два жетона.

Полдень. Тропическая жара. Плац. Рота «дельта» построилась на 5 равных отделений. За спинами морпехов стояли казармы, а спереди- широкая ВПП. Периметр базы активно очищался от растительности, но именно сегодня морпехов выдернули с работ по расчистке. Ведь сегодня- охринеть какой важный день. Любой день станет охринеть каким важным, если охринеть какая важная шишка из самого генштаба приедет проводить смотр самой результативной роты вашего батальона корпуса морской пехоты. Солнце беспощадно жгло морпехов, заставляя их щуриться. Тяжёлые потоки ветра обдавали их горячим маревом, без какого либо намека на прохладу.

Важной шишкой был старый полковник прямиком из Вашингтона. Одетый максимально легко, он все равно обливался потом и задыхался от жары. «Полковник с интересом осмотрел отделения…», так написали в газетах на родине. Ага, с интересом. Уинтерс стоял во главе самого дальнего отделения и даже оттуда видел этот «интерес». Старческая, морщинистая, ссохшаяся морда выражала что угодно, но не интерес. Лёгкий гнев, усталость, скуку, но не заинтересованность. Старик был одет в бежевую форму с коротким рукавом, на плечах- погоны. Неизвестно, что блистало ярче, его Медаль Почета, или черные ботинки, натертые, как и плац, до кристального блеска. Глаза скрыты «авиаторами», на голове фуражка соответствующего звания. За полковником, волнуясь как школьники на экзамене, плелось командование: командир роты, лейтенанты и сержанты. Военные журналисты опаздывали.

Полковник принялся рассматривать отделения, не в силах до чего либо докопаться (ещё бы, командир роты и майор