Дожить до 120 [Исаак Розовский] (fb2) читать постранично, страница - 2

class="book">Так вот этот раздолбай даже пообещал меня консультировать и, вообще, работать моим редактором, если я только начну писать. Это предложение меня настолько удивило, что я согласился попробовать. Я показывал Паше ту хрень, что выходила «из-под моего пера». Он только смеялся и всерьез правил мой убогий текст. После этих правок все выглядело несравненно лучше.

Кроме того, он, как эксперт по литературе, дал несколько очень дельных советов. Книга должна быть толщиной не больше 150 страниц, ибо у современного человека нет времени на чтение многостраничных талмудов. Описание природы и всяких чувств необходимо свести к минимуму, а лучше убрать полностью. Темп и занимательность – вот главный секрет успеха. Язык должен быть простой. Фраза – рубленой. Существительное, глагол, изредка – прилагательное. Никаких тебе придаточных предложений (тут я, кажется, уже дал маху). Правдоподобие не обязательно и даже нежелательно. Достоверность обстановки, характеров и прочая – все фигня! Главное, чтоб читатель благодаря тебе забыл о своей убогой жизни. Да, и еще про детали не забывай. Публика их любит. Так что, если можешь, вверни этак ненароком что-нибудь про горлышко бутылки под луной. А если не можешь – пропусти. Вот, собственно, и все. Плохо, конечно, что главный герой у тебя еврей, да еще такой. Это оттолкнет  добрую половину читающей публики. А, может быть, наоборот – начнут ее читать и штудировать, как «Протоколы сионских мудрецов».

– Да, и помни про монтаж, – сказал Паша.

– Монтаж? Это как в кино? – переспросил я.

– Ага, как в кино. Его смысл состоит в перескакивании с пятого на десятое, чтобы запутать зрителя или, в твоем случае, читателя. Избегай плавного и последовательного повествования. Оно на читателя навевает сон. А если будешь перескакивать, он, может, и не поймет ничего, но хотя бы скучать не будет.

– Я не смогу.

– А ты не дрейфь,– подбодрил меня Паша. – Да, еще одна незадача – как быть с сексом? Современная литература требует секса. Всякие там стоны, распаляющие воображение извращения и все такое. А какой из Ильи Львовича секс-символ? Да и с тебя, убогого, вряд ли что возьмешь.

Потом Паша вдруг встрепенулся: – Но главное во всем этом деле – успешный автор должен быть графоманом!..

– Почему графоманом? – не понял я.

– Графоманом – не в смысле, что писать надо плохо! – успокоил меня Паша. – А в смысле производительности труда. Графоман, это тот, кому написать 20 страниц в день, ну, пусть 10, не в труд, а в радость. Сегодня все эти муки творчества, ожидания вдохновения, грызня ногтей и прочие штучки, уже не катят. Какой смысл, если ты свои 150 страниц будешь 5 лет писать? Или даже год? Современный писатель должен стать, как… ну, как лазерный принтер с хорошим запасом бумаги. Строчи! Две недели – книга. Вот тогда ты Мастер, Мэтр. А если будешь выдавать продукцию в день по чайной ложке («Ни дня без строчки», вишь ты! Ну и где теперь Олеша этот?), то публика-дура через месяц тебя забудет. Ты, в общем пиши и мне показывай…

Итак, я писал, а Паша правил, монтажировал, переставлял местами. И постепенно стал вырисовываться текст, который, надеюсь, можно читать.

***

…Волна загадочных убийств захлестнула Москву 202… года. Даже не волна, а целое цунами!  Собственно, не только в Москве происходили эти убийства. Случались они и в области, и в глубинке, и за рубежом. Но это все были единичные случаи. А основная масса убийств происходила именно в столице. Почему? Что случилось?  Никто не мог сказать ничего путного. Сколько-нибудь правдоподобных версий не было. По совести сказать, версий вообще не было. Да и загадочного в этой лавине убийств было разве что их количество и полное отсутствие мотивов. А сами убийства были как раз скучными и одинаковыми, словно сходили с конвейера. Мертвые тела обнаруживали исправно и быстро. Собственно, их никто и не пытался прятать. Так и лежали с двумя дырками в теле. В области сердца и в голову. Почти всегда использовался пистолет с глушителем, но опять же никакой системы ни в выборе оружия, ни в выборе жертв. Мужчины, женщины – все вперемешку. Социальный состав «потерпевших» самый пестрый. Кое-кто вполне зажиточный. Но бывали и бомжи. А больше – самые обыкновенные, ничем не примечательные люди, обычные работяги, офисный планктон, мелкие чиновники, ни с криминалом, ни с бизнесом не связанные. Между тем, было очевидно, что убивали их целенаправленно.

***

Этот звонок, да еще перед самым наступлением шабата, был совсем некстати. Рав Зеев, который без особого успеха пытался сосредоточить свои мысли на вечном, как и положено в этот день отдыха Господня, недовольно поморщился и поднял трубку.

«Шалом!– раздался мужской голос с сильным русским акцентом. – Володька, ты?!»

– Ба! Товарищ генерал? – радостно воскликнул рав Зеев, а в прошлой жизни Владимир Круглянский. Он всегда так обращался к своему