Красный Ярда [Георгий Гаврилович Шубин] (fb2) читать постранично, страница - 3

Они знали, что носителями родной культуры остались крестьяне и ремесленники. Только в их семьях еще говорили на чешском языке, пели народные песни, по-старому одевались и плясали. Желая помочь своему народу, патриоты просвещали его и обогащали его культуру. Народ назвал их «будителями», а это время — эпохой пробуждения, возрождения, воскресения. Будители обратили свои взоры на славянский мир и особенно на Россию, в которой видели надежного друга и союзника.

Австрийские власти, чиновники, жандармы и иезуиты подавляли малейшее стремление чехов к свободе и независимости. Чешский народ не мог примириться со своей рабской судьбой. Против австрийских поработителей восставали гуситы, псоглавцы, моравские заговорщики, ремесленники, студенты, рабочие. Народ ненавидел как австрийских поработителей, так и их чешских прислужников. Для народа лоскутная Австро-Венгрия была мрачной тюрьмой, а старый император Франц-Иосиф I — главным тюремщиком и палачом. Одни чехи считали Австро-Венгрию черно-желтой Бастилией, Могилой народов, Ракоуском, «Раковией» — страной рака, животного, питающегося падалью; другие видели в Австро-Венгрии нетопыря, пугающего людей ночью; третьи представляли ее в виде бездушного бюрократа, за которым маячил все тот же двуглавый орел с крыльями из штыков и лапами, сжатыми в когтистые кулаки.

Пражские куранты отсчитывали последние годы ветхому императору и его империи.

А пока была ночь, и Прага спала крепким сном.

Глава вторая

Нет никого, кто бы всем одарен был щедро богами.

Гомер

На двенадцатый день мальчика окрестили в старинном костеле св. Штепана, кафедральном соборе Нового Места. Под сводами храма торжественно прозвучали три имени, которыми нарекли ребенка родители и церковь, — Ярослав Матей Франтишек — в честь славянского князя, евангелиста Матфея и богом данного императора Франца-Иосифа Первого.

Родители Ярки то и дело меняли квартиры, стараясь снять их подешевле. Жили Гашеки то в Новом Месте, то на Виноградах. Из одного жилья в другое переезжали бедная мебель, изображения святых. Ярка часто болел и, как объясняла мать, после воспаления среднего уха потерял музыкальный слух. Мальчик не оправдывал пословицы: «Что ни чех, то музыкант», и родителям это было обидно.

Жизнь не баловала семейство Гашеков. Юношей Йозеф Гашек влюбился в барышню Каченку, дочь Антонина Яреша, баштыря — смотрителя княжеского рыбного пруда, и был с нею помолвлен. Тринадцать лет невеста ждала, когда он выбьется в люди, но Йозеф Гашек так и не закончил университет, а без диплома он не мог и мечтать о месте учителя математики в имперско-королевской гимназии. Прослужив два года в реальном училище Сланского, пан учитель Гашек наконец обвенчался с Катержиной Ярешовой. Они мечтали иметь ребенка, но их первенец, Йозеф, прожил всего несколько недель. Супруги были безутешны и воспрянули духом только после рождения второго сына, Ярослава.

Ярке не было года, когда в семье появилась сирота Манка, дочь его дяди Мартина Гашека. Отец Ярки стал опекуном и хранителем ее приданого — пятнадцати тысяч гульденов. Спустя два с половиной года у супругов Гашеков родился еще мальчик — Богуслав, Божка. После его рождения к Гашекам переехал отец пани Катержины. Антонин Яреш овдовел, вышел на пенсию и решил доживать свои последние дни у дочери.

Дети полюбили старого баштыря, его сказки и истории. В них дед выглядел то могучим богатырем, храбро сражавшимся с браконьерами, то хитрым героем лукавых сказок, всегда одолевающим управляющего-обжору.

Ярка любил гулять с дедом по Новому Месту. Здесь жили ремесленники, кузнецы, бондари, плотники, каменщики, пивовары, мясники, колбасники. Особенно его тянуло на Карлову площадь. Там выступали бродячие артисты и красиво, по команде офицера с саблей, маршировали солдаты под бой барабана.

Однажды утром Яреш пошел за табаком и взял с собой внука, который любил глазеть на табаки и сигары в ярких, раззолоченных коробках, красовавшихся на витрине табачной лавки.

Они дошли до Карловой площади, и дед Антонин едва успел войти в лавку, как шалунишка-внук повернулся на каблучках и куда-то исчез. Старик заглянул во двор: мальчишка словно сквозь землю провалился. Дед в отчаянии бегал по площади и спрашивал прохожих, не видели ли они четырехлетнего мальчика в темной шляпе и высоких сапожках. Прохожие только пожимали плечами. Старик вернулся домой один. Супруги Гашеки всполошились и стали искать сына. Полицейские Нового Места были подняты на ноги, но и они не нашли мальчика.

Пани Катержина горько плакала, думая, что ребенка увели цыгане. Но деда не покидала надежда. Он снова пошел на Карлову площадь.

Во дворе старых казарм, где помещался военный госпиталь, дед Антонин увидел необыкновенное зрелище. У самых ворот маршировал его пропавший внук, лихо сдвинув шляпу на затылок. У него в зубах торчала длинная трубка, а из