Сильвия и Бруно, две части [Льюис Кэрролл] (pdf) читать постранично, страница - 2

ближайших маленьких подружек писателя Энид

Стивенс (Enid Stevens, в замужестве Shawyer) (1882—1960), впоследствии
поведала в интервью BBC: «Сказки лились из него одна за другой, но я ни
одной не могу вспомнить, так как они никогда не повторялись. Во время
наших прогулок он создал все куплеты песен Безумного Садовника и
Сферического Ректора колледжа для „Сильвии и Бруно“ [первую песню
читатель встретит в дальнейшем, а вот песня Сферического Руководителя
колледжа осталась неизвестной потомству. — А. М.], и этих строф было
гораздо больше, чем тех, что когда-либо увидели свет. Зато когда Кэрролл
находил, что куплет достоин того, чтобы его напечатать, он тотчас строчил
его на чём-нибудь, а по возвращении в комнаты мне позволялось напечатать
записанное, — огромное удовольствие!» (В 1888 году, за год до опубликования
«Сильвии и Бруно», Кэрролл приобрёл пишущую машинку «Хэммонд».) И всё
же подобное свидетельство не отменяет суждения Дженни Вульф о том, что
не в игровом общении со слушателями писал Кэрролл свой роман, но как
литературный трудяга, в полном одиночестве, для людей, которых никогда не
встретит (ср. примеч. 106 к данному разделу касательно отказа Кэрролла
слышать какие бы то ни было суждения о романе, по выходе его из печати, от
сторонних лиц). Вероятно, именно последнему обстоятельству роман обязан
дидактическими
романа

и

составляющими

эмоциональности
нешуточным

пассажами,

замедляющими
решительный

сказочной

его

тщанием.

действие

части,

Здравомыслящий

но

реальной

контраст

весёлости

выписанными

член

части

общества,

и

автором
как

он

с

сам

отзывался о себе подобных (и очевидным образом вышучивал в «Окончании
истории»), Кэрролл страстно мечтал сказать нечто «в надежде подать тем
детям, которых я люблю, несколько мыслей, не чуждых, на мой взгляд, часам
невинного веселья, которые и есть самая жизнь Детства, а также в расчёте» и
проч. Прекрасно понимая, что такие вещи с глазу на глаз детям втолковывать
затруднительно,

он

использовал

для

этого

страницы

своего

романа;

неоднозначное восприятие книги читателями было тем самым предрешено.
Мартин Гарднер, находя в романе множество искрящихся весельем мест и
обильно цитируя сам роман в «Аннотированной „Алисе“», тем не менее считал
книгу мертворождённой. Напротив, Жиль Делёз утверждал в своей «Логике
смысла», в значительной мере вдохновлённой творчеством Кэрролла, что в

Я сообщаю всё это не из самолюбования, а лишь потому, что в
самом деле предполагаю у некоторых моих читателей интерес к
подробностям «зарождения» книги, сюжет которой выглядит таким
простым и прямолинейным, когда он уже выстроен, что им может
показаться, будто она была написана на манер обычного письма — от
начала и до конца одним махом.
Можно, без сомнения, писать книги и таким образом; скажу даже,
если это не будет с моей стороны нескромностью, что я и сам сумел бы
— например, находясь в удручающем положении (ибо я считаю это за
подлинное несчастье) человека, обязанного выдавать определённое
количество беллетристики за определённое время, — и я сумел бы
«выполнить задание» и произвести свою «историю из кирпичиков», как
это делают другие работяги. Одно я, по крайней мере, мог бы
гарантировать относительно произведённой таким образом книги —
что она будет в высшей степени банальной, не предложит никакой
новой мысли и окажется очень утомительной для чтения!
Этот род литературы получил весьма подходящее название «воды»,
или «набивки», — его уместно растолковать как «то, что все могут
писать, но никто — читать». Не отважусь на заявление, будто
предлагаемая книга вовсе лишена писанины подобного рода; время от
времени, стремясь поместить какую-нибудь сценку в подходящее
место, я вынужден был восполнять страницу двумя-тремя побочными
линиями; однако честно могу сказать, что делал такие вставки только в
самых необходимых случаях.
Мои читатели, возможно, найдут развлечение в собственных
попытках обнаружить на той или иной странице эту самую «воду» в
развитии сюжета. Например, готовя гранки, я заметил, что отрывок,
ныне занимающий страницы с начала 40-й до середины 43-й, оказался
на три строки короче. Я восполнил недостаток, но не вставкой слова
«Сильвии и Бруно» автор довёл до совершенства те методы письма, которые
при написании «Алисы» только нащупывал.

туда и слова сюда, а дописав две следующие одна за другой строчки.
Интересно, смогут ли мои читатели догадаться, какие это строчки?
Для более трудной головоломки — если желаете трудностей —
подойдёт песня Садовника: определите, в каких случаях (если такие
случаи были) куплет подогнан по содержанию к обрамляющему тексту,
а в каких (если таковые были) текст подогнан под куплет.
Возможно,