Кладбищенское танго [Михаил Юрьевич Никитин] (fb2) читать постранично, страница - 3

пустыми местами, где не было ни крестов, ни оград… – лишь кустики сирени пробивались сквозь плотный снежный наст, да кое-где виднелись покосившиеся скамейки. Две расчищенные дорожки разрезали кладбище на три бесконечных линии могил… Пройдя метров сто вдоль ограды кладбища, и обходя многочисленные оградки и памятники, мы вышли к ровной полянке, покрытой ровным голубым льдом. Как лед здесь оказался, – на этом пустыре, для меня было загадкой – ни реки, никакого намека на присутствие воды, затопившей эту часть кладбища, не угадывалось.

– Источник тут у нас, возле часовенки, – объясняя моё недоумение, и не поворачивая головы, сказал смотритель и указал рукавицей в сторону от могил, на темневшую поодаль, рубленую бревенчатую часовнию, чуть в стороне от дома. – Святой Источник! Не иссякает круглый год! Вода течет оттуда по трубам, а здесь выходит и стекает в овраг за оградой. В мороз-то русло перемерзает, вот она и находит себе другие пути… заливает нам кладбИще-то и полянку. В хорошие зимы, бывало, много и оградок зальёт! Только кресты, изо льда-то, и торчат! И уж – до весны! Весной-то всё опять в норму приходит… Благо – наши «постояльцы» терпеливы… жалобы не подают… – на последние слова он хохотнул и отмахнулся рукой в рукавице, как от невидимой преграды.

Луна уже преодолела чернеющую кромку леса, и светила полным диском прямо за ледяным полем, высвечивая на зеркальной поверхности льда ослепительную дорожку. Могильные памятники, кресты, оградки безликих могил, словно зрители, расположились около ледяного пятачка внизу холма полукруглым, чудовищным амфитеатром.

Ближайшие к ледяному полю могильные кресты зловеще чернели на фоне ультрамарина лунного света, и отбрасывали на мерцающий бриллиантовой россыпью снег длинные тени. Фигурка девушки, одиноко скользила в центре этих фантастических декораций. Она ускорялась, размашисто работая ногами и руками, затем резко останавливалась, взметывая веер искрящихся льдинок; разворачивалась и неслась в противоположную сторону. Коньковым ходом набирала скорость и выписывала замысловатые дуги…

– Разминается! – объяснил старик. – Сейчас начнет!

Обращаясь к внучке, он громко прокричал:

– Настенька! Начинай свой танец!

Девочка отъехала к краю ледового поля, замерла на некоторое время и начала. Вначале, это были небольшие плавные повороты, затем она разгонялась и делала дорожку каких-то сложных шагов, затем вновь ускорялась и закручивалась во вращениях…

А это был именно танец! Вполне профессиональный, – как я мог судить, не хуже тех, что смотрел по телевизору, – лёгкий, стремительный и игривый! – так не соответствующий ее хрупкому облику и детскому возрасту!

Фантастически смотрелись её дорожки причудливых шагов; лезвия коньков звонко лязгали по льду, словно отбивались от тянущихся зловещих теней, скользящих неотступно за фигуристкой и отбрасывали яркие блики лунного света от своих зеркальных поверхностей.

Подчиняясь её замысловатым поворотам, коньки с аппетитным хрустом чертили на гладком льду тонкой вязью белых линий кабалистические символы .

Вот она стремительно убегает вдаль, делает полукруг и возвращается, подавшись всем корпусом вперед разгоняется; то вдруг, словно встретив препятствие, ускользает в сторону, выпрыгивает, и, вращаясь в высоком прыжке, будто выпрыгивает из пасти чудища, с фонтаном льдинок приземляется, скользит дальше, удерживая равновесие; то, приземляясь и взрывая лёд снопом искрящихся и разлетающихся льдинок, закручивается в замысловатой спирали. И вот, всё ближе и ближе к центру полянки, к свету лунной дорожки смещается это действо; всё плавнее исполняемые девушкой фигуры, движения её замедляются, словно путаются в невидимой паутине, и вот сделав последний вираж, и, чиркая по льду носком, она закручивается в ласточке, затем, захватив ногу, вытягивается в струну, и долго вращается…

Лунный свет заливает всё вокруг, делая пейзаж светло-фиолетовым, снег искрится на гранях могильных крестов ярче обычного! Вырываясь прозрачным облачком в морозный воздух, дыхание фигуристки распадается на замерзающие, почти осязаемые кристаллики и рассеивается, исчезает. Потрясенный увиденным, я сдерживаю дыхание и слышу сквозь молот своего сердца, как кристаллики льда с тихим звоном, опадают на лёд… Яркий диск Луны деформируется в набежавшей от волнения слезе – кажется, даже Луна в восторге улыбается юной фигуристке…

Это наваждение разрывает настойчивый гул клаксона, от которого я вздрагиваю. Мистический спектакль закончен, но очарование не исчезает. Как такое возможно? Я это видел, или мне пригрезилось? Мистический танец на фоне крестов и могил в свете Луны! Я обреченно шагаю обратно по дорожке к дому, к дороге, старик плетется за мной. Реальность, о которой я начисто забыл, вернулась. Я забираю свою сумку, и мы молча расстаёмся, лишь кивнув, друг другу на прощание. Старик-смотритель как-то странно на меня посмотрел, а когда я повернулся перекрестил меня рукой в