Лина [Настя Дробышева] (fb2) читать постранично, страница - 3

отвлекаешься на мой новый пиджак, или на старую игрушку на полке позади меня, или мама приносит тарелку яблок… В твоих зрачках загораются потухшие звёздочки. Мы хрустим дольками, ты взахлёб рассказываешь мне какую-то милую глупость, и капельки твоей слюны попадают мне на лицо…

Всё закончилось как-то нелепо и незаметно… Кажется, ты задолжала мне за пару занятий и от стыда или по инерции перестала приходить… Надо было позвонить – но экзамены, морозы, Татьянин день, сонные, бессмысленные каникулы с чаем и книгами… Пару раз ты мелькала под окнами (очередной бойфренд подбрасывал тебя до дома): сначала из машины показывался твой узкий сапожок на шпильке, а следом ты, разрумяненная, раздражённая… Ты была далеко, ты больше не пахла и не звучала, ты стала мне не нужна. Весной опять всё завертелось: бессонная юность, политая дождями и солнцем… Жизнь была полна! И тебе в ней не было места… А летом уже всё потеряло смысл: когда тебе восемнадцать, полгода – это точка невозврата… Я даже не знаю, поступила ли ты… Кажется, сестра отдавала тебе своё выпускное платье… Подружка твоя что-то щебетала про тебя в троллейбусе… Наши бабушки вечно трещали о тебе, когда оказывались на одной скамейке… Не помню…

У меня беспокойные сны… Цветные, винтажные, в стиле «Весёлых картинок»… В них – ты. Нечасто, но регулярно. Тебе не тридцать и не шестнадцать… Ты вертишься перед зеркалом в маминых бусах и мажешь губы сломанной помадой. У тебя волосы – какао и кожа – пломбир. Ты выдуваешь пузыри из слюней и водишь мне карандашом по локтю, щуришь глаза и шепчешь «в траве сидела Ева…». Забираешься с ногами на бабушкину скрипучую кровать и, визжа, отбиваешься от моей щекотки. Холодные щиколотки в комариных укусах, расчёсанные до крови голени, острые плечики с пуговками уколов – я пытаюсь сжать твоё юркое тело и вывернуть наизнанку. Но ты всегда ускользаешь, а я вязну в пуховой перине, в живом раскалённом тесте, и просыпаюсь оттого, что горю…

У меня непыльная работа и неглупая жизнь, двушка в центре Питера, любимая семья и преданный ротвейлер. Но каждую весну – стоит мне засидеться за остренькой статьёй до рассвета, осовело вдохнуть через форточку первые белые ночи и рухнуть в пахнущую мылом подушку – как опускается занавес, всё растворяется в сияющей тьме, и остаёшься только ты – моя лукавая Герда, моя маленькая разбойница. Ты бежишь, сверкая пятками, между картонных коробок, пачек газет, пыльных кресел… И я опять за тобой не поспеваю!… Но вот тупик – железная спинка кровати, облезлая батарея, ковёр с оленями, кукла с оторванной головой… Мир сужается до вязаного коврика. Мы бьём в ладоши и, задыхаясь, кричим странную считалку, ты случайно попадаешь мне по щеке и заливаешься злым смехом… Я в сладком бешенстве лезу на тебя с кулаками… «Идите есть, девочки», – твоя бабушка всегда не вовремя и всегда с подозрениями во взгляде. Ты поправляешь гольфы и берёшь меня за руку.

Спасибо за прочтение! Автор рад любой, даже негативной, обратной связи: ninnel1@yandex.ru