Биение сердец [Сергей Семёнович Семёнов] (fb2) читать постранично, страница - 2

своё внимание принц на чёрном мерседесе. Она совершенно безучастливо ко всему плелась домой, глядя на мокрый асфальт под ногами. Всем телом было неуютно в осеннем дождливом мире. В добавок организм курочила месячная цикличность женской природы. Она решила зайти в кафе, согреться чашечкой горячего шоколада. Сев за столик девушка, как обычно, уставилась в телефон и увидела там приглашение в театр от одной из подруг.

На сцене играла молодая пара – органичный дуэт. Амали сама не заметила, как душа её источала горькую желчь зависти. Актёры играли любовь, говорили друг другу то, что хотела бы услышать молодая женщина от своего будущего мужа. Она верила каждому слову, даже не отвлекалась на вибрацию телефона, на который что-то приходило, и пару раз смахнула слезинку в уголке глаз.

После спектакля подруга предложила девушке бонус – пройти вместе с ней за кулисы, познакомиться с успешными актёрами, ведь они её близкие друзья. Амали смущалась, но всё же пошла. В большом театральном зеркале, она увидела красавицу в вечернем обтягивающем платье с декольте и была собой довольна.

Они познакомились с П. как-то буднично. Она наивно представляла, что актёры, словно боги, снизойдут со сцены, как с Олимпа. В близи П. оказался почти одинакового с ней роста, его жена и партнёр по роли – чуть ниже. Они сидели в кафе и весь вечер Амали играла в переглядки с П. В ней поселилась идея – во что бы то ни стало завладеть этим мужчиной, уведя его из-под носа жены-актрисы. Если бы Амали заставили это вообразить где-то между первым и вторым курсом института, она посчитала бы такую затею невероятно сложной, не посильной для себя. Теперь она словно в состоянии аффекта потеряла всякий страх и осторожность. Ей было совершенно ясно, что она гораздо лучше и красивее провинциальной артистки, только с ней, с Амали, этот мужчина сможет реализоваться в полной мере. Её возмущала несправедливость жизни – красавчик предназначен ей. Уже позже Амали поняла, что если бы П. в тот вечер был одинок и не блистал на сцене, то она вряд ли приметила бы его.

Господин П. готовил на кухне завтрак. Так было всегда, он не будил Амали ради того, чтобы она исполнила свои обязанности жены. У них действовал взаимовыгодный контракт: П. не мог бодрствовать до глубокой ночи и ложился спать рано, предварительно получив порцию супружеских привилегий, Амали тихо сидела за компьютером и под утро ложилась рядом с мужем в кровать. Через несколько часов П. просыпался, готовил себе завтрак и уезжал на работу. Вечером Амали ждала его, а на столе дымился ужин. Утром она пила только кофе. Сегодня, вопреки установленному распорядку, он поднимет Амали рано, ведь они отправляются в путь сразу после полудня и ей необходимо время, чтобы собраться.

Как все женщины, Амали тщательно следила за собой и долго готовилась к дальнему пути. Поначалу она была сонлива и безразлична к скорому отдыху, словно они собирались не на самолёт, а на работу. П. это несколько раздражало, он был исполнен бодрой приподнятости. Она благоухала ягодными ароматами, кожа была чистой и ровной, глаза и губы были подкрашены, вымытые волосы прибраны на затылке и подвязаны платком. П. смотрел на неё, складывая документы в кейс, и никак не мог понять, зачем девушки так тщательно прихорашиваются, когда им предстоит несколько часов провести в аэропорту, затем в самолёте, а потом ещё и в душном автобусе трансфера. Как все мужчины он был практичен и искренне считал, что никто не смотрит на всю эту косметику в напряжённой усталости перелётов и сутолоке аэровокзалов.

Раньше, когда П. летал всюду один, он постоянно тревожился за деньги и документы, за свой багаж, который могут запихнуть не в тот самолёт, за ручную кладь, которая лежит на полке, а он даже не видит, что там с ней происходит. Сегодня он был спокоен, когда в своей руке держал аккуратную ручку Амали и смотрел на солнечный свет, разлитый всюду по герметичному салону аэробуса. Он ловил те редкие минуты абсолютного блаженства и расслабленности, которые бывают в безмолвном единении двух слившихся в жизненном потоке душ. Наступил момент, когда он познал Амали, как ему казалось, достаточно хорошо, чтобы считать её своим продолжением, родной частичкой, органично подошедшей к его хитроумной конструкции. У них не было друг к другу претензий, разногласий, скрытых недовольств, подозрений, обид. Только имя, настоящее имя Амали раздражало своим звучанием П.. Ещё в школе рядом с ним сидела некрасивая, большая, как водонапорная башня, девочка, от которой всё время пахло луком, она громко дышала из-за тучности, слышно рыгала после еды, и не могла связать двух слов при элементарном вопросе учителя.

Он не знал, что таиться в душе Амали, он оставлял в чистой кантианской протяжённости место для «вещи в себе» на теневой, оборотной стороне души. В некоторые минуты их близости ему страстно хотелось познать её всю, заглянуть в потусторонность, не оставить ей ничего собственного, обнажить её перед собой, как перед Богом. Глядя на жену