В поисках себя. Том 1 [Андрей Тутевич] (fb2) читать постранично, страница - 2

сторону.

Будто не только его тело молча подчинялось этой команде, но так же мозг и даже все его естество видели весь смысл своей жизни лишь в том, чтобы исполнять эту волю.

Дойдя, пред ним предстал трон, сплетённый из корней дерева, покрытых рубцами, где медленно скапливался алый сок.

Вслед за этим тот неспешно капал на каменный пол, образуя ещё большую лужу вокруг трона с каждым новым звуком, развеивая местную тишину.

На нем сидела старая женщина, лицо которой покрывали морщины.

Она была в белом платье, которое, к его удивлению, доходя до пояса, перетекало в тёмно-коричневый цвет, а рукава в ярко-красный.

Мужчина удивился тому, насколько это не сочеталось и смотрелось безвкусным, но и одновременно казалось таким естественным.

Из-за такой мелочи он почему-то в себе самом не мог перестать спорить в этих противоречиях, шло ли ей это или нет.

Этот мыслительный процесс был остановлен осознанием, что он вернул контроль над собой и свободу мыслей.

Сейчас его рассматривала эта женщина, взгляд которой состоял из боли и усталости, образуя темные пятна вокруг глаз, но все ещё полный блеска жизни.

— Эсперар? — спросил мужчина, сдавленным, хриплым голосом, стараясь развеять неловкость, которую ощущал и проясняя, почему его так назвали.

Впрочем, он тут же об этом позабыл, когда после сказанного он ощутил странное чувство в лёгких, перетекающие в горло и ко рту.

Закашлявшись, тот выплюнул пару комьев земли, покрытых темной кровью на ладонь, ошарашенно на нее уставившись.

— Верно, мальчик… Эсперар — это ты. Впрочем, это не твое имя, нет, но твоя сущность, которую я дам тебе! — старуха на эту, казалось бы, странную ситуацию, и глазом не повела, не давая и намека на какую-то эмоцию.

«Имя?» — задумался человек, отвлекшись от своей ладони, внезапно осознав, что ничего не помнит.

Его глаза тотчас забегали из стороны в сторону в тщетных попытках вспомнить хоть что-то, из-за чего мужчину прошиб холодный пот, а лоб покрылся испариной.

В груди разрасталось чувство страха и паники, хватая его внутренности своей ледянящей рукой.

— Что, ничего не помнишь, мальчик? — произнесла она, видимо увидев все по мимике Эсперара, от чего на ее лице появилась лёгкая, как дуновение ветра, улыбка, которая так и ощущалась искусственной, но очень качественной подделкой.

— Это ничего, не ты первый, не ты последний. Ты мертв — отдал свою жизнь и все, что у тебя было земле — теперь они мои.

Ее слова были тихими, но я этой тишине звучали громче набата, обескураживая человека

— Через это пройдет каждый живущий — это нормально. От меня вы вышли — ко мне и придёте. Вышли чистыми, как прозрачная вода, а вернётесь со своими ношами, очернив свои души.

Смягчился её тон, будто мать, успокаивающая свое новорожденное чадо.

Это действие каким-то неясным образом все же помогло ему придти в себя, но отчаяние в нём лишь нарастало с новой силой.

— Я знаю твое имя, но оно тебе более не нужно. Ты создашь себе иное, живя новой жизнью, если проживёшь хотя бы крупицу того, что тебе положено.

На этих словах колени и руки человека начали подрагивать, — он осознавал, что совершенно не понимает ситуации и происходящего, а тем более ничего не помнит.

«Но почему же эта незнакомка внушает такой животный, инстинктивный ужас?» — с этой мыслью он медленно осел на пол, слегка склонив голову вниз, боясь взглянуть на нее.

— Боишься? — сделала она паузу, внимательного рассматривая его, — Каждый раз одно и тоже…

Он не видел в ней ничего отталкивающего, но его внутренность — она будто видела и знало то, что недоступно ему, ощущая себя букашкой перед ногой, что надвигалась над ним.

Впрочем, насекомым неведом страх — ими движут лишь инстинкты, а в нем же сейчас каждая клеточка вопила от ужаса.

«Не смотри! Не двигайся! Убегай! Закрой глаза! Растворись в мироздании! Только бы не быть под ее взором!» — слышалось от его собственных инстинктов.

— Пожалуй, странные вы, люди. Ежедневно топчете меня, проливаете кровь и покрываете из-за нее проклятьем себя и меня — ведь она вопиет во мне, чтоб месть за ее пролитие свершилась.

Он слышал, как медленно нарастает её тон, меняя даже тембр, из-за чего тошнота подступала к горлу, а ему хотелось сжаться сильнее, свернувшись в клубочек.

— Я каждый день слышу эти крики! Крики полные боли, страха и ужаса — они сводят с ума во мне все живое! Они разрывают меня!

Её слова сорвались на крик, а голос изменился на что-то среднее между воем зверя и скрежетом металла

Затем наступила тишина, разрывающиеся лишь звуком капель.

— Но ничего, ты тоже поймёшь этот крик. Вы, люди, пролили слишком много крови на землю. Взгляни на мои одежды, что покрылись ею! Они раньше были столь прекрасны, но теперь… Отвратительны! Это сделали вы, а не я!

Мужчина вновь ощущал, как контроль над телом и разумом затмевается и при любых её словах он станет лишь марионеткой.

— Вы чтите то, что в небе, но не чтите того,