GLASHA. История скайп-школы [Екатерина Калашникова] (fb2) читать постранично, страница - 59

исторических анекдотов и культурных особенностей.

– Вот здесь, вблизи города Херцег-Нови, причаливали корабли русских, – рассказывал Йовица. – Полковники, инженеры, священники, художники, медики… Только в ноябре и декабре 1920 года на берега Адриатического моря высадилось более двадцати тысяч беженцев, представляете?

Сейчас нам трудно осознать то, что переживали эти люди в начале двадцатого века. Но практически все они нашли приют на этой гостеприимной земле. Двадцать восемь российских профессоров получили кафедры в технических вузах королевства. Промышленность в Югославии во многом расцвела благодаря им. Русские интеллигенты преподавали в гимназиях Херцег-Нови иностранные языки, физику, химию, математику, географию и другие предметы. Именно они заложили основы местной музыкальной школы (кстати, лучшей в стране), да и школа живописи обрела поклонников и ценителей по всей Югославии. Словом, россиянам здесь были рады.

Во всех городках, куда мы заезжали, мой взгляд постоянно останавливался на вывесках мелких лавочек и кафешек: рядом с названием гордо красовался год открытия. Многим было под сто, а то и за сто лет…

– У них у всех своя семейная история, – тут же начинал объяснять Йовица. – Вот сюда все ходят за десертами – говорят, их рецепт прапрабабушка нынешнего хозяина вызнала у королевского повара. А в этой аптеке до сих пор готовят лекарства на заказ и работают с инструментами, принадлежавшими королевскому аптекарю. Давайте зайдем, я покажу вам старую Черногорию…

Я пробовала варенье, сваренное по кулинарным запискам восемнадцатого века, и с восхищением разглядывала латунные аптечные весы – у нас в России такие можно найти только в редких тематических музеях.

Поездка вызывала у меня двойственные чувства. Я радовалась приветам персонажей из истории, которые будто бы говорили: мы продолжаем жить, несмотря на смену поколений. И тут же с невольной грустью вспоминала недавнюю «ночь длинных ковшей» в Москве.

***

Как раз перед моим отлетом столичная администрация дала добро на снос зданий – «объектов самовольного строительства».

Под раздачу попали некрасивые домишки, на первом этаже которых торговали продуктами, а на втором – всевозможным скарбом вроде башмаков, тканей и бытовой химии.

Не повезло и соседям моего магазинчика.

Первым снесли павильон, в котором продавали пуговицы, нитки для вышивания, шерсть и спицы. За прилавком неизменно сидела пожилая и очень уютная леди с пяльцами. Она вышивала то небо с облаками, то пруд с лебедями, то цветы и бабочек. Я очень любила заглядывать к ней, рассматривать канву и пестрые нитки, восхищаться лебедями и ругать плохую погоду.

Не понравился властям и фруктовый ларек, где торговала веселая молдаванка Катя. Ее верный «овощеносец», тихий узбекский парнишка, всегда помогал мне дотащить до машины тяжелые пакеты, набитые отборной картошкой и луком. С Катей мы обсуждали наших детей, трудности учебы и – вот же вечная тема для московских small talk! – плохую погоду.

И никогда мне больше не выпить утренний кофе в маленьком баре у вокзала. Его хозяин-булочник начинал возиться с тестом, прямо как в старые времена, с пяти утра, чтобы скрасить сонным посетителям промозглое зимнее утро запахом свежей сдобы.

Весь этот мир, кормящий сотни и тысячи людей, одномоментно сравняли с землей собянинские опричники. А вместе с ним растаяла и надежда, что когда-нибудь у нас тоже будут маленькие частные пекарни, где рецепт хлеба передается от отца к сыну без малого сотню лет…

Наш магазинчик отделался от «длинных ковшей» легким испугом. Раскурочили только вывеску, безжалостно сбросили вниз точеные буквы: они, видите ли, «не соответствовали архитектурному стилю столицы». Теперь вместо изящного логотипа «Джейн Эйр» прохожим резала глаз простолюдинская надпись «Белье». Такая же безликая, стандартная вывеска «Продукты» заменила смешной логотип соседнего минимаркета «Сытый лось».

Круговерть жизни

В последний день путешествия мы с Йовицей приехали в сербский Вишеград.

– Хочу вам показать памятник русским добровольцам, – сказал проводник. – Тем, кто принимал участие в нашей гражданской войне.

Я молча смотрела на тридцать семь имен, высеченных на высоком деревянном мемориале. В голове вдруг сам собой зазвучал голос матушки Ангелины из уже такого далекого девяносто второго: «Вы можете помочь истекающему кровью братскому народу…»

И вот я стою ровно на том месте, где должна была оказаться еще двадцать пять лет назад. Если бы не потратила последние деньги на кофе и купила билет домой, если бы не осталась в Москве и вернулась в Волгоград оформлять загранпаспорт. Если бы…

Мне казалось, что в этой точке и в этот момент наконец-то сплелись и теперь уже никогда не разъединятся две мои жизни: реальная и неслучившаяся. И я вдруг поняла: все будет так, как должно быть. Колесо судьбы сделало полный оборот и приготовилось к новому кругу.

Я вдохнула теплый