Добравшись до горы [Алексей В. Мошков] (fb2) читать постранично, страница - 2

скрипучим ступеням, спустился в кухню. Матушка уже хлопотала у печи, замешивая тесто в кадушке. Услышав скрип, она обернулась, встретив своего рослого, ладного сына счастливой улыбкой. Впрочем, если бы Клаус не был высок и хорошо сложен, он все равно был бы для нее самым лучшим. Таковы все матери на свете, и вдова городского дровосека не была исключением.

– Доброе утро, матушка!

– Доброе утро, сынок! Позавтракаешь со мной?

– Извини, родная! Я поем в лесу, сначала поработав.

– Весь в отца! – вздохнула почтенная женщина. – Тогда я позову фрау Ритц…

– Конечно, матушка! – одобрил ее решение сын. – Фрау Ритц – хорошая собеседница.

– Знаешь, Клаус, я думаю вот о чем… – немного замешкалась вдова. – А не взять ли нам ее к себе насовсем?

– Прекрасная мысль, матушка! – обрадовался Клаус. – Сердце кровью обливается от того, как она ютится в своей лачуге. Особенно зимой…

– Светлые Силы наградили тебя добрым сердцем, мой мальчик, – со слезами на глазах пробормотала матушка.

– Ну, так я пойду, приведу ее! – воскликнул он. – Помогу притащить ее пожитки.

– Поспеши, сынок! Она, небось, проснулась голодная…

Юноша поцеловал ее в мокрую от радостных слез щеку и бросился из дому. На крылечке, которое он чинил совсем недавно, подломилась доска. Для кого другого это обернулось бы неловким падением и парой шишек, но только не для Клауса. Он устоял на ногах, метнулся в кладовку, схватил инструмент и новую доску, и через пару минут крыльцо было опять как новое. Закончив работу, юноша выскочил за калитку и со всех ног припустил к лачуге фрау Ритц, которая жила у моста, в том месте, где городские сточные воды стекали в реку. Здесь и в сухую-то погоду пахло сыростью, а уж когда начинались осенние дожди, местность вокруг и вовсе превращалась в болото.

Завидев растрепанного юношу, старушка поначалу испугалась. Не случилось ли чего с фрау Берг, которую она весьма уважала? Однако Клаус огорошил ее совсем другим известием.

– Собирайтесь, фрау Ритц! – выпалил он. – Мы с матушкой решили, что вы должны жить у нас!

– Как это – у вас? – опешила та. – А как же мой дом?!

Она обвела взглядом единственную комнатушку с крохотным очагом посредине, в котором не переводились дрова лишь благодаря стараниям юного дровосека. По углам качалась на сквозняке паутина. На полке среди надколотых мисок лежала краюха черствого хлеба, которую грызли мыши, не стесняясь присутствия людей. В одном углу скопился сор. В другом лежала груда тряпья, что служила хозяйке лачуги постелью. Фрау Ритц любили в городке. Она овдовела, будучи еще совсем молодой женщиной, не успев даже зачать. Ее муж, как и многие другие мужчины страны, погиб, отражая зимнее нашествие волколаков, которое случилось задолго до рождения Клауса.

Как и другим вдовам, городской магистрат платил фрау Ритц маленькую пенсию, но сердобольная женщина раздавала ее тем, кого считала более бедствующими, чем она сама. За это горожане платили фрау Ритц добром, но гордость не позволяла ей жить за чужой счет, и потому она старалась вести свое нехитрое хозяйство сама. Хотя с годами делать это было все труднее и труднее. Неудивительно, что известие, которое принес сын фрау Берг, так ошеломило старушку. Она даже попыталась протестовать, но былая гордость дала трещину, и фрау Ритц тихо заплакала.

Женских слез, даже самых светлых, Клаус не переносил, поэтому поспешил утешить старушку.

– А ваш дом мы починим, – сказал он. – Или, знаете, мы вам новый построим, вот что! Я соберу парней: Якоба-каменотеса, Гриму-плотника, Вильгельма-маляра… Да мы вам такой домишко сладим, ахнете! Ну а пока суд да дело, вы у нас поживете. Поможете матушке по хозяйству. Да и ей веселее будет. А то я все в лесу да в лесу.

– Светлые Силы вознаградят тебя за твою доброту, мальчик, – пролепетала старая женщина.

Дабы самому не разрыдаться, юнец поспешно взял лоскутное одеяло и принялся вязать в него пожитки фрау Ритц. Старушка, охая, заметалась по комнатенке, бестолково хватая то одно, то другое. Собирать-то было почти нечего, и вскоре, подперев дверь лачуги поленом, юный дровосек с узелком под мышкой и семенящей рядом старушкой направился к родовому гнезду. Солнечное утро пробудило других горожан. Отворялись окна невысоких домиков, хозяйки вытряхивали половики, обменивались с соседками веселыми приветствиями. Не остались незамеченными и Клаус с фрау Ритц.

– Доброе утро, Клаус! Доброе утро, фрау Ритц! – отовсюду слышались голоса. – Куда это вы собрались с утра пораньше?

Старушка лишь смущенно отмахивалась высохшей ладошкой, а Клаус раскланивался и счастливо улыбался. Так они и добрались до домишки Бергов. Матушка уже успела подготовиться к встрече. На столе исходил ароматным паром свежеиспеченный каравай, красовался кувшин молока и лежал на глиняной тарелке овечий сыр, нарезанный ломтями. Юноша сложил в углу пожитки фрау Ритц, взял узелок с завтраком, любовно приготовленный матушкой, пожелал вдовам