Утятинский летописец [Евгения Черноусова] (fb2) читать постранично, страница - 43

Иова Многострадального? Он был очень счастливым и очень праведным. За каждый счастливый прожитый день бога благодарил. А сатана богу и скажи: это он праведный, потому что счастливый. Обездоль его – и он тебя хулить станет. Бог поддался на провокацию и все у Иова отнял: и богатство, и детей. А тот продолжал бога славить.

– Ты в бога веришь? Это тебя держит?

– Нет, не верю. Просто это типичная история несчастья. Если судьба начала долбить тебя по темечку, то будет долбить бессчетно. Так и со мной было…

– Ты рассказывай, Игнатьевна.

– Дочь моя умерла, Андрюша.

 Андрей, вытиравший пот полотенцем, замер. Потом сказал:

– Прости, мать. Ты что, считаешь, что жить теперь незачем?

– Как незачем? Внук у меня.

– А за него ты не боишься?

– Кое-что я поняла за это время. Я думала, дочь моя никому не нужна, что родные о ней не позаботятся. А за время её и своей болезни я убедилась, что люди лучше, чем я о них думала. И внука моего не бросят. Я еще за жизнь поборюсь. А когда умру, мои родные его заберут. Не пропадёт!

– Сколько ему?

– Шесть месяцев.

– Да, дела… А моему сыну десять лет. Я тоже думаю, что с ним будет…

– Мать жива?

– Мать… дура корыстная.

– Но ребенка любит?

– Я умру… она кобелю какому-нибудь все моё добро… сыну к совершеннолетию ничего…

– Андрюша, ты из-за этого скандалишь? – Мужик, не отрывая полотенца от лица, покивал головой. – Богатства-то у тебя много?

– Не в списке Форбса… но по нашим меркам…

– Поняла. Сделай завещание на сына.

– Думал. А он, этот Валькин кобель, может убить Игнашеньку моего… чтобы Валька наследницей…

– Да, богатые тоже плачут. Моего внука тоже Игнатием зовут. Только наследовать ему нечего…  Боишься, что убьют ребёнка? Значит, оговори, что если он не успеет получить наследство, то оно переходит кому? Да хоть какому-нибудь институту.

– Точно! Который по онкологии.

– А чтобы у сына от богатства крышу не снесло, пусть наследство переходит ему частями. Сначала один кусок, через пять лет еще сколько-то, а последний кусок лет в… ну, сам решишь!

– Игнатьевна, ты голова! Завтра юристов озадачу. А хочешь, я тебе такую же палату откуплю?

– Не хочу, Андрюша. Ты потому и сбесился, что наедине с мыслями своими остался. А нас в палате шесть человек. Мы и поругаемся, и поплачем, и анекдоты послушаем, и посоветуемся. Всё, заканчивай себя жалеть! Тут все в одинаковом положении. Нас не будет, а жизнь продолжается!