Станислав Ежи Лец как мастер дешевых хохм не для дела [Александр Владимирович Бурьяк Bouriac] (fb2) читать постранично, страница - 2

регламентации жизни в странах восточноевропейского блока, антисемитизма (в частности, в послевоенной социалистической Польше) Лец запечатлил мысли и настроения свободолюбивой интеллигенции этих стран.»

Надо думать, Лец запечатлил и интеллектуальный уровень этой интеллигенции.

Из аннотации на «Непричёсанные мысли»:

«Станислав Ежи Лец — писатель и философ, чьи афоризмы, едкие, язвительные шутки давно уже получили всемирную известность. „Непричесанные мысли“ — вершина творчества польского классика. Мир Леца — жестокий театр марионеток: здесь властвуют лжесвобода, глупость и преступление. И единственная защита от этой мировой глупости и пошлости — смех. Всем тем, кто не чужд парадоксальному взгляду на мир и старается мыслить свободно и независимо, рекомендуется к обязательному прочтению.»

Парадоксальный взгляд на мир — это взгляд абсурдистский. Абсурдист упивается парадоксами, тогда как нормальный думальщик просто имеет с ними дело.

Совсем уж восторженная характеристика:

«Время не часто дарит землян такими шедеврами и появлением столь уникального философа-сатирика как Станислав Ежи Лец. Его „Непричесанные мысли“ — подлинно неиссякаемый источник радости и веры в непобедимость светлого начала. К тому же необычная книга Леца — не просто новое слово в искусстве афоризма. Ведь почти каждая из крылатых мыслей Леца, выраженная в одной или нескольких строках, — сгусток феноменальных умозаключений. Уникальное противоядие в борьбе со страхом, ненавистью и подавлением человеческой мысли, насаждаемое всевозможными тоталитарными режимами. Остроумное и действенное оружие против национализма всех мастей, равно как и любой милитаристской демагогии.» «Миниатюрная книжица „Непричесанных мыслей“ с поразительной быстротой переводится на многие языки мира. Мыслями Леца зачитываются в Англии и в США, в Италии и Франции, в Швейцарии и ФРГ. Очарование и мудрость „Непричесанных мыслей“ в том, что они не претендуют на истины последних инстанций, а с фантастической легкостью увлекают домысливать, сопоставлять, ассоциировать, сравнивая прошлое с настоящим и будущим. Парадоксально-лучистые мысли Леца цитируют дипломаты и политики с трибуны ООН, произносят со сцены, во множестве театральных постановок. Крылатые выражения не сходят с уст студенческой молодежи.» (Александр Кузнецов)

Дипломаты и политики с трибуны ООН цитируют «парадоксально-лучистые мысли Леца», потому что этими «мыслями» удобно ОХМУРЯТЬ оппонентов.

* * *

(Начало раздвоения личности.)

— Вот… Лец… фигня какая-то…

— Не нравится — так не читай! Только и всего. Зачем тратить время ещё и на его «критику»?

— А как же месть за своё разочарование?!

— (снисходительно) И кому месть-то? Международному еврейству, что ли?

— Абсурдистам! Гнилой интеллигенции!

— Даже так… А что ты надеялся у Леца отыскать?

— Да хоть что-нибудь. О понимании эпохи там, к примеру…

— Ну ты дурак, дружище!

— ???!!!

— Об эпохе надо судить по нему самому, если сможешь. А если не сможешь, то чем ты лучше его?

* * *

Гонорары у Леца, возможно были и высокие, а вот хохмы — дешёвые. Хохмы Леца дешёвые, потому что пребывают на уровне расхожей мудрости: за ними не видится большой умственной работы над постижением принципов (или хотя бы нюансов) бытия.

Может, Лец что-то толковое где-то и написал, но к людям суются в первую очередь с его «непричёсанными мыслями» (давно уже причесать могли!). Абсурдность «Непричёсанных мыслей» — уже в их непричёсанности. От их чтения развивается «непричёсанность» мыслей и у читателей Леца. Иными словами — поверхностное фрагментарное мышление, не нацеленное на достижение практически значимых результатов. А ещё эти читатели начинают чрезмерно остроумничать. А это всегда в ущерб содержанию. А с ним и без этого всегда сложности. Лец отнимает у людей время, которое они могли бы тратить на трудное чтение Ницше и Шопенгауэра.

Есть достаточные основания, чтобы утверждать, что австрийский барон майор польской службы Ежи Лец — хохмач, мастер особо малых литературных форм, борец против государственного насилия и глупости, наследственный эксцентрик и пр. — есть тонкий разрушитель мышления, пусть и ненамеренный.

Справедливости ради надо отметить, что Станислав Ежи Лец, хоть и сильно приабсуржен, всё же не являет собой такое ужасное чудовище, как, например, известный русский отщепенец Даниил Хармс.

* * *

Вот ведь как получается: иного хоть крести, хоть титул барона ему дай, хоть звание майора, а еврейский склад ума у него всё равно будет себя проявлять. Сложно всё это. Впрочем, Лец честно пытался найти себя в Израиле. Но не нашёл. От одних отстал, к другим не пристал. Если бы он считался польскоязычным ЕВРЕЙСКИМ писателем, это был бы совсем другой, приемлемый соус. А когда его подносят как «польского сатирика и т. п.», он выглядит странно: по мозгам он всё-таки не поляк.