Авантюрист [Гайто Газданов] (fb2) читать постранично, страница - 2

сейчас. Я завтра уезжаю из Петербурга, — сказал он без всякой связи с предыдущим.

Анна Сергеевна не сразу ответила иностранцу — его голос и слова, которые он говорил, показались ей вдруг почему-то соответствующими ночной улице Петербурга, покрытой слежавшимся снегом и черными зданиями, застывшему на козлах кучеру и неподвижной лошади, казавшейся черной статуей, и всей этой странной и случайной встрече. Она молчала, задумавшись внезапно, и точно в привычном ходе ее мысли и ощущения произошла неожиданная остановка. Потом она взглянула на своего собеседника: он стоял, немного согнувшись, засунув руки в карманы, и смотрел прямо перед собой напряженными глазами, которые, казалось, втягивали в себя все, что их окружало. Странная вертикальная морщина пересекала его блестящий на морозе лоб.

— А что вы собираетесь делать сейчас? — спросила Анна Сергеевна. Он закашлялся, засмеялся и с улыбкой ответил:

— Я поеду к вам в гости, если вы ничего не имеете против этого. Не сердитесь на меня, — сказал он, заметив, как нахмурилась Анна Сергеевна. — Если вы не хотите этого, я пожелаю вам счастья и буду ждать здесь утра — без вас.

— Авантюрист, — подумала опять Анна Сергеевна. — Впрочем… впрочем, его можно пригласить в гости.

— Прекрасно, — сказала она. — Я приглашаю вас в гости. Теперь время не для визитов, но вы ведь завтра уезжаете, и мы с вами больше не увидимся.

— Никогда, — твердо сказал авантюрист.

— Никогда? Вы совершенно в этом уверены?

— Я это знаю. Но, впрочем, может быть, вы предпочитаете говорить об этом у вас дома. Мне очень холодно, — сказал он с неожиданной почти детской интонацией.

И они поехали. Мимо них быстро двигались дома, проехало огромное здание Инженерного замка, в стороне врезались в морозный воздух и исчезли тяжелые линии Зимнего дворца, проскользнула широкая лента льда под мостом, и, наконец, кучер остановил взмыленную лошадь перед одним из невысоких домов Сергиевской улицы^[2].

— Мы приехали, — сказала Анна Сергеевна.

Он вылез из саней и помог ей выйти: тяжелая дверь тотчас же открылась, и они очутились в передней, где спал двенадцатилетний казачок, открыв рот и невольно изображая на детском бледном лице выражение искреннего недоумения.

— Вася, — тихо сказала Анна Сергеевна, улыбнувшись. — Вася, — повторила она, когда перепуганный казачок вскочил с узкого диванчика, на котором лежал, — чему ты, голубчик, удивился? Что тебе приснилось? А?

— Простите, матушка, — сказал мальчик неожиданно решительным голосом, — задремал.

— Ну, иди, голубчик, — ласково сказала Анна Сергеевна. — Только сними с барина шубу раньше.

— Извините меня, — сказала она опять по-французски, обратившись к авантюристу, — я сейчас. Не хотите ли пройти в гостиную?

— Экскюзэ^[3], — с одобрением прошептал казачок. И потом, сняв шубу с барина, сказал уже вслух с вопросительной интонацией: — Экскюзэ?

— Да-да, — сказал авантюрист, улыбаясь и гладя мальчика по голове. — Allez^[4].

Он уже сидел на диване и рассматривал быстрым и точным взглядом старинные картины на стенах, освещенные пламенем больших свечей, зажженных в гостиной, и потому казавшиеся более мрачными, нежели они были при дневном свете, — когда вошла Анна Сергеевна, оставшаяся в своем бальном, очень открытом платье. Свет свечей бежал и струился по ее плечам и груди. Она села в кресло напротив своего гостя и доверчиво сказала:

— А я вас принимала за авантюриста. Но вы авантюрист, у которого, по крайней мере, я нахожу одно достоинство: вы не похожи на других.

Теперь, когда он снял шубу, он показался похудевшим, но его красота от этого еще выиграла. На минуту Анна Сергеевна подумала, что он не похож на живого человека, что изумительное совершенство этого лица, скорее, было бы свойственно статуе или картине.

— Я думаю, что вы не очень далеки от истины, — сказал гость. — Если хотите, я — авантюрист. Но я не злоумышленник, во всяком случае.

— О, этого вы могли бы не говорить, — сказала, улыбаясь, Анна Сергеевна. — У злоумышленника такого лица быть не может. Вы очень добры, наверное. И все же в вас есть что-то неприятное, — прибавила она с беззащитной откровенностью.

Он взял ее руки, и уже это одно прикосновение, с неуловимой быстротой распространившееся по всей коже Анны Сергеевны, сразу заставило ее почувствовать необъяснимую власть авантюриста над ней. У нее даже несколько изменилось лицо, приняв на секунду искаженное и несвойственное напряженное выражение.

— Какая прекрасная гибкость восприятия, — медленно и точно про себя сказал авантюрист. — Как хорошо. У вас чисто русская кровь в жилах? — спросил он. — Я бы этому очень удивился. Я вижу какую-то темную полосу.

У вас в роду все русские?

— Нет, — сказала Анна Сергеевна, удивившись, — нет. Мой дед — сын норвежца и итальянки.

— Это самое иступленное