Любашин денек [Лев Иванович Кузьмин] (fb2) читать постранично, страница - 8
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
И тут засмеялись все. И даже Любаша не то громко всхлипнула, не то засмеялась. Бабушка схватила со стола полотенце, шлёпнула Петеньку по кудрявой голове, тот изобразил ужас, повалился на скамейку, замахал руками, ногами: — Ое-ёй! Ое-ёй!
А бабушка всё нахлёстывала и всё приговаривала: — Вот тебе, вот тебе… Вечно ты, Петенька, дуришь! Вечно у тебя шуточки! Какой горшок, когда сало на сковородке… И было видно, что бабушка очень рада Петенькиной шутке, что шутка пришлась к месту, потому что и сам Иван Романыч стоял теперь да смотрел на Петеньку с бабушкой и тоже посмеивался. Потом он кивнул на Любашу, негромко спросил: — Что хоть случилось-то? Бабушка сразу принялась вытирать кухонным полотенцем совершенно чистый стол: — Дак ведро потопили… Воду кастрюлей таскали… Вон той вот. Прямо и смех, и грех. Она подняла голову и виноватыми, жалостными глазами тоже показала на Любашу: — Ты уж, Иван, прости её. Не ругай. А Иван Романыч всё слушал да слушал бабушку, всё усмехался да усмехался помаленьку и вдруг сел на скамью рядом с Петенькой и захохотал во всю мочь. — Ну и ну! Только-то! Я а думал нивесть что… Он утёр ладонью мокрые от смеха глаза, поманил к себе Любашу: — Иди-ка сюда, паникёрша, иди… Значит, расстроилась? Очень? — Угу, — потупилась Любаша. — Не горюй. Сейчас мы это дело поправим. Он весело глянул на комбайнёров. — Кто у нас по этаким делам мастак? Ведро надо из колодца вытащить. — Так пара пустяков! — сказал комбайнёр в тюбетейке.
— Так надо жердь подлинней да гвоздь поострей! — сказал комбайнёр в шляпе. А комбайнёр в ситцевой шапочке ничего не сказал. Он повернулся, побежал к изгороди, снял длинную жердь, а его товарищи нашли у печки топор, со скрипом выдрали из косяка амбарчика старый гвоздь, и вот комбайнёр в шапочке — раз-два! — вогнал гвоздь топором в жердь и помчался с нею к колодцу. Он управлялся с огромной жердью, как с карандашиком. Он опустил её в колодец, пошарил, закричал: — Есть! А потом, звонко шлёпая ладонями, стал жердь перехватывать, подымать и вот отбросил её, и в руке у него засверкало мокрое ведро, и с ведра полилась вода, потому что было оно полным-полнёхонько! Легко, не расплескав ни капли, комбайнёр донёс ведро до Любаши, поставил на траву. — Принимай, да больше на колодец не ходи — ты ещё маленькая. — Нет! Ничего не маленькая! — вдруг очень громко сказал Иван Романыч. — Ничего не маленькая! Она — работница, она — заботливый человек. Она воду-то для нас кастрюлей таскала, она одного страху тут сколько натерпелась, другой бы на её месте прятаться побежал, а она — к нам. Она посчитала: «Это я сама за всё в ответе и прятаться не хочу!» Нет и нет, она очень даже большая и, ясно-понятно, очень даже толковая. И тут Иван Романыч взял со стола кружку, почерпнул воды, протянул Любаше и, нисколько даже не усмехаясь, попросил: — Слей-ка мне, пожалуйста, на руки, Любовь Николаевна! Шофёр и комбайнёры тоже подошли, тоже подставили свои ладони, и каждый из них тоже сказал: — И мне, Любовь Николаевна, и мне… Приезжай нам помогать и на будущее лето.
Последние комментарии
20 часов 11 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 23 часов назад
1 день 23 часов назад