Православные знакомства [Константин Сергеевич Кокорев] (fb2) читать постранично, страница - 4

кулаком, наградной

крест звякнул, ударившись об угол стола, и крутанулся на

цепочке.

— Я. Никуда. Не поеду, — Катя старается сдержать свой

гнев, но выходит не очень. Еще пару слов, и она даст волю

чувствам. Отец находится примерно в том же состоянии.

— Мать, забери ее отсюда. Пока дело грехом не закончилось. Она прямо издевается. Все дети как дети, а в эту как

бес вселился. Ох, избаловали тебя слишком. Мало тебя по-роли, мало.

Мама молча кивает и берет Катю за руку. Пытается

увести из комнаты, но, похоже, девочку уже не остановить.

— А что ты ко мне в третьем лице, а? Боишься напрямую обратиться? В кого еще бес вселился, это посмотреть надо. Крест красивый надел, бороду отрастил, баб-ки ему руки целуют. А ума не нажил. И, теперь, чтобы

компенсировать свою глупость, еще и детей своих в дура-ках выставляешь!

Мама успела только ойкнуть. После она не раз пыталась воспроизвести эти события в памяти, размышляла, как

могла бы избежать трагедии. Ей даже казалось, что можно

было бы что-то исправить. Но на самом деле события развивались слишком стремительно. И то, что она замерла, не

было ни трусостью, ни слабоволием. Отец размахнулся и

влепил дочери пощечину. Раздался смачный шлепок. Катя

резко замолчала, согнулась, ухватившись за правую щеку.

Но тут же подняла глаза на отца и процедила:

— Ненавижу тебя, понял? Проклинаю тебя! — с этими

словами она развернулась и выбежала из комнаты.

В коридоре стояла гробовая тишина — дети попрята-лись по комнатам и с ужасом слушали происходящий кон-фликт между Катей и отцом. Такого жуткого непослушания

в доме отца Романа еще не было. Конечно, все знали характер Кати, но таких слов не ожидал никто. Девочка пробежала по коридору, вылетела из дома на улицу, отбежала несколько метров и только там позволила себе остановиться и

разрыдаться. Катя присела на корточки и обхватила голову

руками. Правая щека пульсировала от боли, но даже не это

было самым страшным. Самое страшное было в том, что у

нее ничего не получилось. Все планы, все надежды и мечты

рухнули в один миг.

К этому разговору девочка готовилась очень долго.

Больше года. Еще год назад, после окончания десятого клас-са, когда она с братом ездила в семинарию, Катя уже твердо

решила, что не хочет быть попадьей. Ее также не прельщала

идея учиться на регентском отделении и потом всю жизнь

управлять церковным хором. Петь она умела хорошо и пела

с мамой на богослужениях. Уже тогда, год назад, она была

уверена, что поступит в госуниверситет на химический факультет.

В год, когда Катя перешла в седьмой класс, в их дере-венскую школу устроилась новая преподавательница химии, Мария Игоревна. Молодая, симпатичная девушка, она

разительно отличалась от всех остальных учителей школы.

И проработала всего полтора года — она окончила аспи-рантуру, защитила кандидатскую и уехала преподавать в

университет. Но за эти полтора года они с Катей стали если

не подругами, то очень близкими людьми. Именно Мария

Игоревна настаивала на том, чтобы Катя поступила на ее

факультет. И к одиннадцатому классу Катя была готова.

Она окончила школу, готовилась этим летом сдавать ЕГЭ по

математике и химии. Со своей стороны она сделала все возможное, чтобы осуществить мечту. Но намного страшнее

ЕГЭ был разговор с отцом.

В том, что отец вот так легко не даст согласие, она даже

не сомневалась. Именно поэтому не торопилась с разговором. Подготовка шла целый год. То за обедом она с упоени-ем рассказывала папе, как на уроках Марии Игоревны они

выращивали кристаллы. То подбрасывала вместо закладки

в папин молитвослов рекламный проспект государственно-го университета. Чаще всего папа просто игнорировал дочь, воспринимая все ее попытки лишь как детские шалости, но

бывали моменты, когда он внимательно выслушивал девочку и даже благодушно отзывался, например, о ее увлечении

химией. О ее оценках. Но все это, конечно, утонуло в по-следнем разговоре, который начался этим теплым майским

вечером, всего через несколько дней, как отзвенел последний звонок.

Когда папа возвращался с отпевания, ему позвонил

отец Ермоген, ректор Духовной семинарии, а по совмести-тельству крестный отец Кати. Папа, зайдя в дом, подозвал

дочь и радостно сообщил:

— Ну что, я тут обо всем договорился. Считай, ты уже

учишься в семинарии, на регентском отделении. Осталась

формальность — летом ЕГЭ и пулей в город. Отец Ермоген

уже ждет не дождется. Ему там как раз в храме Петра и Павла певчие нужны. Так что сразу же при деле будешь. Комнату тебе подберет, обещал, самую лучшую.

Катя сотню раз проигрывала этот разговор у себя в

голове. Представляла, как будет себя вести отец, что она

скажет в ответ на ту или иную реплику. Но все это разом

вылетело из головы, когда реальность внезапно наступила

вечерним майским разговором.

— Пап, я не