Я буду долго гнать велосипед… [Кристан Бэд] (fb2) читать постранично, страница - 2

Вот и решила она заглянуть в село, мужика какого попросить — пособи, мол. Зашла в крайнюю избу, а там участковый как раз пироги уминал: возьмёт пирог, помнёт, пожамкает да и целиком в рот запихает. Ну и, понятное дело, не до бабки ему в этот момент было.

А спустя малое время заглянула в ту же избу соседка. Глядь — за столом, новенькой клеёночкой покрытом, не мужик сидит, а идолище поганое! Вместо головы — чурбан липовый, в чурбане — дупло, и в это дупло идолище пироги запихивает!

Соседка в крик, а чурбан жрёт да чавкает, жрёт да чавкает.

Ох, и молили потом Ягу, ох, уговаривали… Но с той истории и стал участковый к сельским пенсионерам весьма расположен. Потому прокашлялся, нос красный кулаком вытер, костюм форменный одёрнул и наизготовку встал: мол, рад трудиться на благо людям. Нехай с ним, с борщом, пусть хоть остынет!

Баба Яга скорбно поджала губы и поведала полиционеру, по случайности или по родовому соответствию носящему фамилию Чурбанов, горькое своё горе. Проснулась, мол, а метлы — тю-тю. И туристским духом несёт так, что аллергия разыгралась. Будь она на тысчёнку-другую лет помоложе, бросилась бы в погоню по запаху да по густому, сравняла бы охальников с землёй сыпучей, пеплом бы развеяла… Но вот незадача — ноги старые, не держат. Как ей в погоню — без метлы-то? Едва добралась до деревни на… Тут Баба Яга замялась и решила слукавить: на своих двоих, мол, доковыляла.

Участковый Чурбанов вспомнил, как, в зеркало глянув, по лесу бегал да коленки у Яги в избушке протирал, да соседей просил улестить противную бабку… Если бы не внучка, что надоумила, как себя вести, так и остался бы чурбаном… И в помощи отказать не посмел.

Долго сказка сказывается, а мотоцикл полициянт раскочегарил в две минуты. Яга пожеманилась, но уселась в коляску. (Не бежать же ей, уставив нос по ветру, попередь мотоцикла?) Она громко высморкалась в клетчатый платок, и мотоцикл покатил с ветерком вслед за густым человечьим духом.

Плохонький асфальт кончился сразу по выезду из села, под колёса легла разбитая грунтовая дорога, посыпанная для острастки гравием. Люлька с Бабой Ягой подпрыгивала на выбоинах, пыль поднималась клубами, по неудобицам цвёл иван-чай вперемешку с крапивой. Вскоре показались совхозные поля, золотые от подсолнечника.

А сладкий «человеческий дух» всё летел вдаль лёгким облачком, и конца-краю не видать было этой неспешной погоне.

Через час Ягу растрясло с непривычки, она маялась и чихала. Участковый давно уже понял, что мотоцикл не очень-то годится для ледащей пенсионерки, и ломал голову, где бы выпросить хотя бы старенький «москвич».

Вот так и доехали Баба Яга с участковым до берёзовых колок, где дорога разветвлялась и левая ветка её уходила к соседней деревне Хлестокурово. Участковый покосился на Бабу Ягу, та кивнула, и мотоцикл резво покатил к сельсовету.

В администрации села Хлестокурово было не по-деревенски пусто. Пустовал даже кособокий вахтёрский столик у лестницы на второй этаж, где под охраной таилось от народа самое высокое хлестокуровское начальство.

Участковый помог Яге преодолеть скрипучую деревянную лестницу и замер в нерешительности.

Надписи на дверях гласили: «Первый заместитель С. Я. Слепых», «Зам. по АПХ Н. Я. Глухих», «Глава сельсовета А. Я. Копыто». В табличку с фамилией Копыто была воткнута бумажка с надписью красным маркером «Не беспокоить!».

Участковый Чурбанов почесал то место, где иногда зарождаются у людей умные мысли, и толкнул среднюю дверь.

Чиновник сидел за столом аккуратненький, короткопалый, в круглых очках. Глаз от бумаг он не поднял и головы к вошедшим не повернул.

Участковый кашлянул и, не добившись никакого ответного шевеления, сказал громко:

— Старший сержант Чурбанов! Нам бы транспорт какой, расследованию пособить?

Чиновник вздрогнул и уставился на Бабу Ягу, что лесной филин. Лицо его отразило подслеповатое недоумение: кто, мол, пустил в кабинет посторонних?!

Баба Яга прищурилась было: а не превратить ли короткопалого в этого самого филина, раз уж сам готов заухать? Но тут, диссонансом бумажному личику чиновника, казалось, никогда и не слыхивавшего ни о чём странном и неведомом, из-за стены соседнего кабинета донёсся совершенно потусторонний утробный звук!

Полиционер вздрогнул и схватился за отсутствующую кобуру, а очки у чиновника сползли на нос, обнажив острые глазки-гвоздики. И только Баба Яга ощутила вдруг то же, что чует старая охотничья собака, случайно уткнувшаяся в горячий след!

Яга, позабыв про радикулит, выскочила из кабинета чиновника-филина и рванула в соседний! В тот самый, где в табличке торчала бумажка с надписью «Не беспокоить!».

Беспокоить обладателя двери с бумажкой и впрямь было поздно. Тут же выяснилось и то, почему не сидел за своим столом вахтёр, пусты и гулки были коридоры.

В кабинете А. Я. Копыто столпились все работники администрации. Чиновник в чём его мать родила стоял в своём огромном кожаном кресле. Маленький, в