Антек [Болеслав Прус] (fb2) читать постранично, страница - 3

умерла Розалия. Не стало девочки — что же поделаешь! Так ей, видно, на роду написано. Мало ли ребятишек за год умирает в деревне, а все их много.

На третий день Розалию положили в свежевыстроганный гробик с черным крестом. Гробик поставили на телегу и повезли на двух волах за деревню, туда, где над завалившимися могилами высятся истлевшие кресты и белые березы. Дорога была ухабистая, гробик от тряски накренялся набок, а Антек, уцепившийся за материнский подол, думал, идя за телегой:

«Худо там, видно, Розальке, если она места себе не находит и с боку на бок ворочается…»

Потом ксендз^[2] окропил гроб святой водой, четверо парней опустили его на полотенцах в могилу, засыпали землей — и всё тут.

Холмы, где шумели леса, и пригорки, поросшие кустарником, так и стояли на своих местах. Пастухи, как и раньше, играли в долине на свирели, — жизнь шла своим чередом, хотя в деревне не стало одной девочки.

С неделю поговорили о ней, потом позабыли и забросили свежую могилку, на которой лишь ветер вздыхал и стрекотали кузнечики.

А еще немного спустя выпал снег и распугал даже кузнечиков.

Зимой дети деревенских хозяев ходили в школу. Мать уже отчаялась дождаться от Антека помощи по хозяйству и, посоветовавшись с кумом Анджеем, решила отдать его учиться.

— А в школе научат меня строить мельницы? — спросил Антек.

— Ого! Даже писать научат, как в канцелярии, была бы у тебя охота.

Вдова завязала в узелок сорок грошей, взяла мальчика за руку и с трепетом пошла к учителю. Войдя в горницу, она застала его за починкой старого тулупа. Поклонившись учителю в ноги, вдова вручила ему принесенные деньги и сказала:

— Низко кланяюсь вам, пан учитель, и покорнейше прошу: примите, ваша милость, этого сорванца в науку и, как родной отец, не пожалейте для него ремня.

«Его милость», у которого из дырявых сапог торчала солома, приподнял голову мальчика за подбородок, поглядел ему в глаза и похлопал по плечу.

— Красивый мальчик! — сказал он. — А что ты умеешь?

— И верно, красивый, — подхватила обрадованная мать, — да только ничего он, пожалуй, не умеет.

— Как же это? Вы его мать, а не знаете, что он умеет и чему выучился? — спросил учитель.

— А откуда мне знать, что он умеет? Я-то ведь баба, и мне все это ни к чему. А чему он учился, мой Антек, это я знаю. Он учился пасти скотину, щепать лучину, носить воду из колодца. И больше, пожалуй, ничему.

Мальчика определили в школу. Однако матери было жалко потраченных сорока грошей, поэтому для своего успокоения собрала она возле хаты нескольких соседей и стала с ними советоваться, хорошо ли она сделала, что отдала Антека в школу и ввела себя в такие расходы.

— Гм… — ответил один из хозяев, — учителю будто платит волость, так уж если на то пошло, вы могли и ничего ему не давать. Да он-то всегда требует денег и тех, что не платят ему, хуже учит.

— А хороший он учитель?

— Ничего… Когда говоришь с ним, он будто немного глуповат, но учит как следует. Вот мой мальчишка к нему только третий год ходит, а знает уже всю азбуку сверху вниз и снизу вверх.

— Э! Подумаешь, азбуку знает! — отозвался другой хозяин.

— А вот и подумаешь! — возразил первый. — Будто не слыхали вы, как наш войт^[3] говорит: «Знал бы я хоть азбуку, у меня в такой волости было бы не меньше тысячи рублей доходу, как у писаря!»

Несколько дней спустя Антек в первый раз отправился в школу. Она показалась ему такой же прекрасной, как комната со стойкой в корчме, а скамьи стояли там одна за другой, совсем как в костеле^[4]. Только печка в школе развалилась и дверь не закрывалась, так что было холодновато. Лица у детей были красные, а руки они прятали в рукава; учитель ходил в тулупе и бараньей шапке. А осевший по углам иней таращил на всех свои сверкающие глазки.

Антека усадили с другими учениками, еще не знавшими букв, и урок начался.

Памятуя наставления матери, мальчик решил во что бы то ни стало отличиться.

Учитель взял окоченевшими пальцами мел и написал на старой, без рамы, доске какой-то знак.

— Смотрите, дети! — сказал он. — Эту букву легко запомнить, она выглядит так, как будто кто казачка пляшет, и произносится: а… Тише вы там, ослы!.. Повторите: а… а… а…

— А… а… а… — хором закричали ученики первого отделения.

В их писке особенно выделялся голос Антека. Но учитель пока не обратил на него внимания.

Это огорчило мальчика и даже задело его самолюбие.

Учитель нарисовал другой знак.

— Эту букву еще легче запомнить — она похожа на крендель. Вы видели крендель?

— Войтек видел, а мы вроде нет… — сказал кто-то.

— Ну, так запомните, что крендель похож на эту букву, называется она: бе. Повторите: бе… бе… бе…

Хор подхватил: «бе… бе…» И на этот раз Антек действительно отличился: он сложил трубкой обе руки и заревел, как годовалый теленок.

В классе раздался