Спрятанная местью [Кара Фьер] (fb2) читать постранично, страница - 2

каких обстоятельствах было неизвестно. Всё это не вызывало удивления, потому что именно по таким причинам чаще всего детей и отдают в другие семьи, но потом мама начала рассказывать, где это произошло. И вот. Так вышло, что в Италии, когда они с папой ездили в отпуск, посещая страны Европы. Это было их обычное путешествие, в которое они ездили каждый год. На этом мои знания и заканчивались. Когда я стала спрашивать, как так вышло, что итальянского ребёнка позволили удочерить гражданам США, мама перестала посвящать меня в эту историю, ссылаясь на то, что ей больше ничего неизвестно. Подробности знал только отец, но он умер от рака лёгких ещё когда мне было десять. Его пагубная зависимость от сигарет дала о себе знать через года.

Конечно, я ей не поверила. Моя приёмная мать просто не умеет лгать. Она пытается, но каждый раз её выдают нервозность и бегающие глаза.

Когда я уехала в университет и стала старше, я уже сама пыталась выяснить хоть что-то о своей настоящей семье. Не то что бы мне хотелось уколесить в Италию. Нет. Я любила своих приёмных родителей. Но меня мучили вопросы. Почему меня отдали? Кто меня отдал? Жив ли ещё кто-то? Было сложно смириться и не пытаться узнать побольше о жизни, которая могла быть твоей.

Тогда я и начала искать в интернете хоть какую-нибудь информацию. Эти поиски, конечно же, ни к чему не привели, так как я ношу фамилию своих приемных родителей — Адамс. И ясное дело, что у моих родных родителей она была совершенно другой. Я даже не знала, было ли мое имя настоящим. Тем, которое мне дали при рождении.

Я знала только то, что родилась в Палермо на острове Сицилия. И свое, скорее всего, настоящие имя. Это была просто догадка, но почему-то мне казалось, что Габриэллой меня назвали мои биологические родители, потому что это итальянское имя. Да, теория так себе, но лучше так, чем вообще никак. Я попытаюсь выяснить хоть что-то, но, если ничего не найду, то просто вернусь в Сиэтл и с чистой головой приступлю к работе. Я буду знать, что хотя бы попыталась.

В самолете было холодно, как это всегда бывает, когда работает кондиционер. Их включают на полную мощность, и это всегда сказывается на моем организме и меня продувает. Прошло уже восемь часов полета и осталось совсем немного до встречи с родной страной. Я вздрогнула от этой мысли. Мне все еще до конца не верилось, что я итальянка.

Единственное, что в моей внешности могло намекнуть на происхождение это волосы. Темные, почти черные, длинные, слегка волнистые волосы, ниспадающие до талии. Сейчас они были заплетены в два колоска, потому что летом ходить с распущенными волосами просто пытка. Они вечно прилипают к спине, шее, рукам и каким-то образом попадают в рот.

Я не раз думала их подстричь, но постоянно решала, что не стоит и стригла только кончики. Мои волосы были по-настоящему красивы. Мама всегда говорила, что они прекрасно контрастируют с моими ярко-голубыми глазами.

Интересно, я была похожа на своих родных родителей? Была ли мама такой же упрямой как я? Или это я унаследовала от отца? Любили ли они друг друга также, как Джон и Джессика — мои приемные родители? Любопытство было сильно до такой степени, что я часто не могла уснуть по ночам. Мысли грызли меня с того момента, как я узнала о своем происхождении. Я не могла объяснить причину этого. Ведь я знала с самого детства, что неродная.

В семь лет я упала с велосипеда и не просто разодрала колени, как это бывает со всеми детьми, а упала на торчавшую ветку. Она впилась в бок достаточно глубоко, чтобы вызвать кровотечение. А я в силу своего возраста не знала, что было нельзя вытаскивать ее, и таким образом только больше его усугубила. Тогда-то в больнице я и узнала, что Джон и Джессика Адамс мои приемные родители, когда потребовалось переливание крови и мне не подошла их.

Они не стали скрывать ничего от меня и рассказали правду. Я не была уверенна, что они действительно рассказали все. И оказалась права, они умолчали правду о моих родственниках, не сказали про Италию. В детстве я не спрашивала почему меня удочерили, тогда это не казалось важным, а я так сильно любила родителей, что мне не было даже любопытно. Конечно, все это продолжалось до поры до времени. Нет, я по-прежнему продолжала любить родителей, но после смерти отца мама на какое-то время ушла в себя. Она продолжала заниматься моим воспитанием, но уже без прежней радости. Казалось, вместе с отцом она потеряла свое счастье. Я ее не винила за рассеянность рядом со мной. Но именно тогда начал пробуждаться интерес. Мне хотелось знать больше об удочерении, о его причинах. Хотелось четко понять, что чувствовать по этому поводу.

Изначально это был чистый интерес. Иногда я злилась на своих родных родителей. Иногда мне становилось очень грустно от незнания ничего. Мама тогда более-менее пришла в себя, и я начала интересоваться. Делала это завуалировано, никогда не спрашивала прямо, лишь намеками. Не хотелось обижать маму. Я прекрасно понимала, что такие расспросы могут