Лоскутки [Ольга Пойманова] (fb2) читать постранично, страница - 3

копаться.

И шагнула внутрь.

Он дежурно меня поприветствовал и изобразил интерес. Я подошла к стойке.

— Здравствуй, Максим, — ох, как же эффектно я выложила перед ним фотографию! Вот красивый получился жест, четкий.

Он непонимающим взглядом уставился на нее, нахмурился, в глазах промелькнул огонек узнавания. Не дав ему опомниться, я вытащила и положила на прилавок линейку.

— Юлька! Ты что ли? — бухнул он, и я вздрогнула. Ну и голос у него стал! Не голос, а труба иерихонская! Мощный такой бас.

— Ага, я, — закивала и улыбнулась.

— Ну даёшь! Как, откуда? — спросил он, все ещё улыбаясь.

— Забыл спросить зачем! — дополнила я. А он только рукой махнул. — Да вот стало интересно, как живёт мой первый сосед по парте!

— Юль, я все понимаю, но как-то ты поздновато опомнилась, не?

Вместо ответа я придвинула к себе снимок и засмотрелась на него. Только сейчас у меня наконец появилось смутное понимание, зачем же мне все это надо.

Бабушки не стало год назад. В канун новогодних праздников ушла, тихо и спокойно. Нарядила ёлку, повесила гирлянду на окно, уселась в любимое кресло посмотреть телевизор, и уснула. Там ее и нашли. Мы с мамой целый год не могли, да и не хотели ничего менять в той квартирке. И ёлка простояла всё это время наряженная. Теперь, перед годовщиной, мы наконец занялись ее вещами. Так появились на свет памятки. Нашлась мамина кукла, тяжёлые очки деда и его же курительная трубка с запасом табака, мои ботиночки… Да много чего нашлось. Бабушка так нас любила, так берегла память о каких-то особенно дорогих сердцу мгновениях… Даже игрушки на ёлке все были с историями! Какая у кого любимая, где их покупали, да почему эти, а не другие, да у кого пара разбилась… Каждый год бабушка рассказывала нам одни и те же байки про них, но так живо и бойко, что это никогда не надоедало. Мы затем и приходили к ней в гости, если знали, что она будет наряжать ёлку, чтобы помочь, а больше послушать эти почти уже сказки…

В этом году мы сами пытались их себе рассказать.

— Мам, а давай отметим здесь, — вдруг предложила я. — Словно бабушка с нами. Ты не против?

Она взглянула на меня полными слез глазами и согласно кивнула. Папка тоже был за, он любил свою тещу и скучал по ней не меньше нашего. Потому теперь и пропадали мы в квартире весь декабрь, даже спать иногда в ней ложились. Разбирали вещи да вспоминали бабулю. И холодец варили в старенькой хрущевке, а не в родительской просторной квартире. Ну не таскаться же с ним по улицам!

И теперь, прикасаясь к бабушкиным воспоминаниями, теребя эти фотографии, я словно тянула к ней руки. Глупость, скажете? Человеку давно за тридцатник, а он памятью питается. Знаете, вы и сами такие. Мы все такие.

Но не говорить же такие вещи совершенно чужому парню, пусть он и портил когда-то ручкой мои тетрадки, калякая в них всякую ерунду, стоило мне отвернуться!

— Вспоминаю детство, ностальгирую! — сгладила я. — Да вот, не поверишь, нашла эти фотки, и вдруг стало так интересно, кто все эти люди, куда делись… Дай, думаю, найду. Любопытство дело такое!

— И я попался под руку первым?

— Тебя я, в отличие от себя, на снимке узнала! И вспомнила!

— Погоди, а ты тут…

Я обречённо ткнула пальцем в медведя.

Он хохотнул.

— Ну чего, спасёшь меня от меня самой? Расскажи, что у тебя да как, а то ведь любопытство меня съест!

— Я-то? Да ничего! Счастливый папаша. Дочь вот родилась три года назад. Шпана та ещё, жена уже воет. Да и я, честно сказать, иногда подвываю… Вчера, ты прикинь, от меня в магазине со шмотками сбежала, спряталась среди курток на вешалке и стоит молчит! Я туда, сюда, зову, кричу, уже менеджера напряг камеры смотреть… Минут десять искал, чуть с ума не сошел. А она за мной следила. И вдруг как заржет! Только по смеху нашел! Засранка мелкая! И ведь, понимаешь, возле меня стояла! Только потянулся свитер с вешалки взять, чтоб померить… Секундное дело, а она смылаясь. Хорошо хоть жена не в курсе, я ей не говорю, а то психовать начнет.

— А чего ж она с вами не пошла?

— Да заболела! Температура, сопли в три ручья. Ну я малую из дома и увел, чтоб мать не трогала и заразу не хватала. Заодно, думаю, хоть теплую одежду себе найду. А то весь шкаф фирменными футболками забит, больше нет ничего.

— Может, няню? — спросила я.

— Няня нужна хорошая, а иначе от нее одни проблемы. И нервы чтоб как канаты, с нашей иначе нельзя. Ну а ты как?

— Да тоже ничего!

— Все читаешь?

— Читаю, конечно! Но давно уже не только. Зверей лечу. Ветеринарный закончила. Работаю в одной маленькой клинике. Не сетевой. Мне там больше нравится, чем в крупной. Люди проще, приветливей. Многие давно уже свои, я их зверинец, так сказать, с младых когтей наблюдаю.

— А в попугаях разбираешься? — оживился он. — Мой дурачок решил тут на днях на батарею приземлиться. А ее топят ого-го, сесть-то он сел, а потом как рванет оттуда! Боюсь, как бы лапы себе не обжег. Сидит на жердочке своей, не шевелится.

— Приноси, но это тебе не ко мне