Война и миръ [Пантелей] (fb2) читать постранично, страница - 2

характеристики пока намного (в три-четыре раза) ниже, чем у Т-54. Ну, так и бороться ему предстояло с натуральными дикарями, у которых на вооружении нет даже фугасных, не то, что бронебойных снарядов – только трёхдюймовый шрапнельный, который можно поставить на удар. Удар банкой свинца, таким, Т-1 не пробить даже в упор. Гусеницу сбить можно, но не более того.

БТР-1, с десятилинейной автоматической пушкой, восьмиколёсный, в лобовой проекции держал нынешнюю трёхдюймовку с тысячи метров, а больше и не нужно. Второй раз выстрелить ей уже не дадут. Вряд ли в этой войне кто-то будет подпускать бронетехнику ближе, или устраивать фланговые артиллерийские засады, а к следующей мы уже и технику другую подготовим.

– Ты мне такие дашь, Ники? – голос Мишкина аж вибрировал от вожделения.

– Неправильный вопрос, брат. Что значит мне? У тебя есть экипажи, ремонтная база и командиры, которые умеют эту технику использовать?

– Нет, конечно.

– Тогда зачем тебе «такие»? Если обстановка потребует – перебросим уже боеготовое подразделение, но это вряд ли. Шанхай с Гонконгом ты и так возьмёшь, там всех гарнизонов меньше ста тысяч. «Такими» нужно бить сразу по Парижу и Лондону, пока они не додумались до средств противодействия.

– Додуматься мало. Эти средства ещё произвести нужно и принять на вооружение.

– Эх, молодёжь… Чтобы заминировать дороги и мосты примитивными, но очень опасными фугасами, у британцев и французов уже всё есть, а через месяц, максимум, они наладят выпуск легко устанавливаемых мин и заминируют вообще все танкоопасные направления. Если мы засветим это в Китае, то в Европе уже кровью умоемся. Не считай себя самым умным, Мишкин – это очень опасное заблуждение. Мы не с дураками воевать собираемся. Далеко не с дураками. Бронетехника – это инструмент для глубоких прорывов фронта и перерезания коммуникаций, а у тебя, в Китае, наш потенциальный противник сам прижался к берегу, в приморские крепости, под защиту флота. Тут по-другому действовать надо.

– Как по-другому?

– Покажу. Не спеши. У нас до Михайловска ещё две остановки.

В Челябинске заложили храм Божьей Матери и Императорский Челябинской Университет, наградили отличившихся орденами и деньгами, поприсутствовали на открытии Электрометаллургического комбината специальных (титаномагниевых) сплавов, посетили хоккейный матч между командами «Металлург» и «Трактор» и бал в местном дворянском собрании. Всё это снималось для синематографа, для пятнадцатиминутных документальных киножурналов, которые показывали перед фильмами.

Кстати, о синематографе. Начинавшие этот бизнес, братья Люмьер перешли на государственную службу в чине статских советников. Жан Луи возглавил министерство Точного машиностроения, а старший, Огюст Николя, Академию Синематографа, тоже, практически, министерство, только притворяющееся общественной организацией. В числе её учредителей не было ни одной компании, которую не контролировал Дурново. Не напрямую, разумеется, но надёжно. И во всех этих учредителях (синемастудиях и синемапрокатчиках) получили солидные доли братья Люмьер. Деньги для них отошли глубоко на задний план, как и жажда известности.

По упоминаниям в прессе, фамилия Люмьер вдвое обходила любого конкурента, любого учёного, инженера, политика и даже Императора. Теперь для них стало актуальным всё это сохранить и передать детям, а кто гарантирует лучшую сохранность имущества и жизни, чем ИСБ и ИСО? Господь Бог? Ага, попробуй до него дозвонись… А на госслужбе ордена капают и титул в перспективе вполне реален. К тому же им никто не мешает воплощать свои задумки в «подопытных» синемастудиях, которых в Империи на 1906 год было уже восемь: в Санкт-Петербурге, Москве, Царьграде, Михайловске, Святогеоргиевске, Бендер-Аббасе, Йоханнесбурге и Бангкоке. Перед Огюстом Николя открылись невиданные перспективы. Больше не нужно таскать по миру тонны аппаратуры – отправляй поездом съёмочную группу и получай любую натуру за гроши (в сравнении, конечно) в любом климатическом поясе. Не нужно больше рисовать на заднем плане горы, или пальмы.

Синематеатры теперь работали во всех городах (в Москве больше сотни), каждый день открывались клубы в зажиточных сёлах и казачьих станицах, а охват аудитории уже превысил показатель всей печатной прессы. Прав был Ленин в этом вопросе. Актуальность документальных журналов сомнения не вызывала, поэтому синаматографисты теперь копошились повсюду, возил с собой группу и Николай. Не на полигон с танками, конечно, но и без того материалов хватало.

В Новоалександровске Мишкин увидел свою «вундервафлю» – миномёты. Реактивные – гибрид «Катюши» и «Града», с установкой их двадцати четырёх направляющих для ракет калибром в сто миллиметров. И ствольный, для стодвадцатимиллиметровой оперённой артиллерийской мины (те же «Сани», только не буксируемые, а самоходные). Обе установки на основе полноприводных «Уралов», РЗСО на базе шеститонного грузовика, а