Записки Мелового периода [Вадим Ледов] (fb2) читать постранично, страница - 2

краснолицая толстуха, в белом свежезахватанном переднике. Поведя по сторонам энергичными маленькими глазками и очевидно не найдя искомое, она остановила свой взгляд на директоре.

— Да где ж то она ходит? — спросила она его, почему-то полушёпотом. — Обед же уже, вот.

И вдруг вскричала зычным, визгливым голосом, заставившим многих вздрогнуть.

— А-нн-а, А-ню-т-а! — и опять полушёпотом. — Тьфу ты, лентяйка, прости ты мини госпыди.

Услышав это имя, Илья встрепенулся. Что за Анюта? Неужели… Да нет, не может быть. Анют сто тысяч, наверное. Миллион! Это очевидно такая же краснолицая толстуха, но помоложе.

— На пляже наверно, валяется, где же ей ещё быть, — отвечал ей директор, морщась как при запоре, от её зычных воплей.

— Обед жи сейчас! — жаловалась повариха, призывая его в свидетели. — Посуда жи ещё не готова! Что за девка, а? Божье наказание. А-нн-а! — завопила она снова. Директор опять болезненно сморщился, делая жест рукой, словно закрывая ей рот.

— Да тише ты, — и обречённо. — Иди, готовь, сейчас пригоню ее. Дети малые, ей богу! — он повернулся к очереди. — Подождите товарищи, Всех за ручку тут надо водить. Детский сад, честное слово. Ясли, какие-то.

Присутствующие скроили сочувствующие физиономии, а директор уныло поплёлся в сторону пляжа, где за соснами переливалась на солнце бесконечная голубая гладь озера, и доносился мерный шум волн. "Она или не она?" — лихорадочно соображал Илья. Теоретически вероятность, конечно, есть. Все работающие здесь — сотрудники Института, желающие таким образом, как бы продлить себе отпуск. А практически? Практически — это невероятно, просто невообразимо, потому что было бы слишком большой удачей. Слишком! А поэтому невозможно.

Послышался голос директора, он ругался и обещал принять меры. И тут Илья увидел её! Лицо у "божьего наказания" было хмурое и сонное, она шла, волоча длинные ноги, на ходу стряхивая узкой ладошкой, прилипший к золотистой коже песок. Её короткие каштановые волосы растрепались и торчали вихрами. Вокруг бёдер в виде длинной юбки, было обёрнуто и завязано узлом на боку, большое оранжевое полотенце, которое при каждом шаге бесстыдно распахивалось, целиком обнажая загорелое бедро. А грудь была прикрыта, не слишком-то широкой, бирюзовой полоской купальника. Шедший немного впереди директор, всё время оборачивался к ней и что-то сердито внушал, один раз даже, чуть было не налетел на дерево. Она вяло и односложно ему отвечала. Когда они, наконец, дошли, директор первым делом стал обтирать платком коричневую потную лысину и лоснящееся лицо. А Анна, хмуро глянув на отдыхающих, лица которых подхалимски изображали осуждение, видимо окончательно проснувшись и осознав свою вину, поспешила к своему домику, забавно семеня, стараясь не наступать босыми ногами на колючие шишки, в изобилии валявшиеся здесь на каждом шагу. Когда она проходила мимо Ильи, он, расширив ноздри как жеребец, уловил слабый мимолетный запах, как ему показалось, моря и горячего песка, смешанный с каким-то сладким незнакомым ароматом. Давешнее томление пошло разливаться по его груди, горячим ручейком стекая в пах. Только на этот раз, чувство было значительно более хлёстким, очевидно из-за её необычно экзотичного наряда и волнующе пьянящего запаха её тела.

Получив бельё и отойдя в сторонку, Илья встал возле толстой сосны и, приняв беззаботный вид, стал дожидаться пока она выйдет. Она появилась минут через пять, уже с влажными причёсанными волосами, намазанными помадой губами и переодетая в невообразимо короткий, белый халатик, задержалась на несколько секунд возле открытой двери, поправляя перед зеркалом непослушную чёлку. Илья жадно пялился на неё из-за дерева.

***

До этой поездки, Илья и Анюта в течение нескольких лет лишь случайно встречались в институтских коридорах. Она по сменам дежурила у кабин высокого давления, в которых аппараты работали день и ночь. При этих мимолётных встречах Илья каждый раз, не без удовольствия, отмечал про себя её изящную, ладную фигурку. Она же, казалось, не обращала на него никакого внимания. А он не мог с ней заговорить. К своему сожалению, Илья никогда не отличался решительностью в отношении слабого пола.

— Че ты такой трусливый? — всегда поражался Марек, считавший себя крупным специалистом в отношении женского вопроса, — Ты же у нас вон какой… здоровый лось — красавец! На тебя, любая баба клюнет, только свистни внятно, чтоб они поняли! Тоже мне фифы… Бери их за задницу! Они только этого и ждут.

При этом Марек всегда рассказывал скабрезный анекдот о поручике Ржевском, и ржал, что да, конечно, бывает и по морде, но в основном все-таки впендюривает. Илья над хамоватым другом посмеивался, но в душе густо сожалел о своей не сложившейся. Конечно, нельзя было сказать, что он был обойдён вниманием дам, но как-то всё получалось, что женщины сами его выбирали в любовники. А он, по доброте душевной и врождённой деликатности, не мог отказать. И хотя по большому счёту, Илья всегда