Ведьма на Иордане [Яков Шехтер] (fb2) читать постранично, страница - 2

обычных.

Примерный «литовец», отец Арье всю жизнь просидел в колеле и достиг в своем деле определенных успехов. Он неплохо ориентировался в безбрежном море талмудической литературы, мог быстро и точно разобрать сложный вопрос и давно уже преподавал в ешиве для подростков. Принадлежи отец Арье к роду попроще, он, возможно, оказался бы вполне удовлетворенным своей долей. Однако нависающая за спиной чернильной глубины тень сводила на нет любые успехи. По сравнению с комментариями предка перлы, добываемые из талмудической пучины отцом Арье, выглядели жалкими стекляшками. Родословная из благословения превратилась в тяжелый камень, таскаемый под сюртуком. Каждое движение делалось с учетом невидимого другим груза. Склоняясь в молитве или усаживаясь за стол, отец Арье постоянно помнил о величии предка и о собственной незначительности.

Чтоб не сойти с ума, он сделал единственно правильный в такой ситуации ход — переложил ответственность за поддержание славы рода на детей. Увы, Всевышний посылал ему только девочек. И хоть говорится: рождение девочки — знак, что следующим обязательно родится мальчик, на долю отца Арье доставалось только коллекционирование знаков. Грех роптать, девочки получались умницы и красавицы, их выхватывали замуж, не давая закончить семинар. Но! Но! Но! Да что говорить, и так все понятно…

И вот на сорок третьем году его жизни небеса наконец расщедрились, одарив семью Ланда мальчиком. Радости не было конца! По древней фамильной традиции первого сына всегда нарекали в честь знаменитого предка, но на сей раз счастливые родители позволили себе чуть отступить от обычая, назвав мальчика Арье-Ор. «Ор» на иврите означает «свет», ведь с появлением сына дом словно наполнился светом — унылое прозябание теперь обрело смысл и цель.

Нянчили младенца всем семейством: даже замужние сестры Арье, сами давно ставшие матерями, приходили к родителям, чтобы повозиться с долгожданным продолжателем фамилии.

Кроме певческого дара Всевышний наделил мальчика прекрасной памятью и способностью к талмудическому анализу. Он быстро схватывал сложные понятия, самостоятельно, без подсказки учителя, увязывая их с уже выученным. Многомудрый и многоопытный директор хедера прочил ему высокое будущее. Разговаривая с матерью Арье, он почтительно складывал руки на животе и уверял, будто второго такого ученика не припомнит.

— Не следует забывать, — непременно добавлял он, завершая беседу, — от кого происходит Арье-Ор.

Тут он переводил взгляд на полку книжного шкафа, где в первом ряду сияли золотым тиснением обложки книг Арье-Лейба Ланда.

— Даст Бог, — директор указывал шляпой на свободное место в шкафу, — со временем там окажутся труды Арье-Ора.

Возможно, директор несколько сгущал краски или, наоборот, чрезмерно осветлял перспективу, но родительское сердце ждет от воспитателя именно таких слов. Прикрыв голову талитом, суровый отец Арье потихоньку улыбался во время молитвы, не зная, как благодарить Всевышнего за выпавшее счастье. И вот пожалуйста — кантор…

Нет, сразу отец не сдался. Последовали долгие месяцы увещеваний, осторожных консультаций у психологов, петляющего заманивания, молитв на могилах праведников и откровенного улещания. Но насильно стать мудрецом не заставишь. Ведь то, о чем мечтал отец Арье, требовало не простых усилий, а многолетнего самоотверженного труда, полного подчинения жизни Учению, и в эти тиски нужно было уложиться самостоятельно, без всякого давления извне. Поэтому, погоревав и, чего стыда таить, поплакав втихомолку, отец Арье перенес надежды на будущих внуков.

Оставалось лишь женить сына и дожидаться нового Арье-Лейба, но дело выбора невесты внезапно осложнилось. Впрочем, в подробности отец Арье не вникал, полностью переложив это занятие на жену. Ему как главе семьи предстояло лишь сказать «да» или «нет» после знакомства с той или иной кандидаткой.

Мать Арье тоже происходила из уважаемого рода, правда не столь знаменитого и прославленного, как у отца. Предки, чередой уходящие в сумерки средневековой Литвы, все, как на подбор, покачивали высокими раввинскими шапками. Книги, написанные дедами, прадедами и прапрадедами матери Арье, стояли на полках сшив, подобно книгам семейства Ланда. Пусть не в первом и даже не в третьем ряду, но стояли, и сей факт придавал ей ощущение уверенности в жизни и незыблемости заведенного распорядка вещей. Правда, самой матери Арье не довелось стать раввиншей, но звание жены ученого, всю жизнь просидевшего над Талмудом, тоже немалого стоит.

Мать Арье отличалась выдающейся скромностью. После замужества никто и никогда, включая супруга, не видел ее волос. Парик она надела сразу после хупы и с того самого момента покрывала голову с величайшими тщательностью и усердием, ведь даже один волосок, случайно выскользнувший