Княжич Олекса. Сказ второй [Анна Архипова] (fb2) читать постранично, страница - 2

представлявший собою глас простолюдинов на Вече, и так же избранный взамен прежнего тысяцкого, утратившего доверие народа. Архиепископ вооружился большим золотым крестом и иконой Божьей матери, знаменитой тем, что много лет назад она помогла новугородцам одержать победу над войском князя Андрея Боголюбского. А посадник держал в своих руках блюдо, украшенное богатым рушником, с лежащим на нем румяным караваем хлеба и плошкой соли.

Князь Ярослав, не спешиваясь с коня, перекрестился, глядя на крест Софийского собора. Этот жест повторили трое его сыновей, остановивших своих лошадей за спиной отца. После этого князь перевел взгляд своих грозных очей на тех, кто встречал его, сохраняя при этом молчание. Первым заговорил архиепископ Спиридон, обратившись к князю с приветственной речью, в которой всячески восхвалил достоинства переяславского князя и поведал о том, с какой радостью ждут новугородцы конца смутных времен, возникших в городе после того, как Ярослав отвернул от них свой светлый лик.

Князь Ярослав, выслушав архиепископа, только усмехнулся презрительно и промолчал. Посадник, тысяцкий и архиепископом переглянулись с многозначительностью — стало понятно, что князь ожидает от них раскаяния публичного и унизительного. Хоть и знает он твердо, что Новугород безоговорочно преклонил перед ним колени, но мало того Ярославу! Хочет он ценой гордости знатных новугородцев потешить свою гордыню и лицезреть, как именитые бояре валяются в грязи у копыт его скакуна!

Но делать нечего, ведь Ярослав отныне господин всея Новугорода! Не упадешь на колени сейчас, кто знает, что взбредет в голову мстительному князю? Он привел с собой большое ополчение не просто так, а прямо давая понять, что, коли душа его того пожелает, то спустит он своих дружинников на свободный город, наказав его уже не только голодом и мором, но и огнем и мечом!

Кряхтя и тяжело вздыхая от обиды, преклонили колена посадник, тысяцкий — а вслед за ними упали на колени и прочие бояре. Согнувшись, они челом коснулись земли, показывая свою покорность силе ярославовой. И только владыка Спиридон остался стоять, продолжая прижимать к груди крест, и только проголосил решительно:

— Негоже мне, слуге божьему, вставать на колени перед человеком — пусть и преисполненным силы и праведности! — ибо человек не бог! Возьми же, княже, бога в свидетели и поклянись, что супротив Новугорода не имеешь намерений! — после чего архиепископ поднял вверх крест, тем самым увещевая Ярослава выказать почтение священной реликвии и церкви.

Помедлив еще немного, князь все же снизошел до призывов Спиридона.

Ярослав никогда не отличался излишней набожностью, справедливо полагая, что нельзя править княжьим уделом как воин и при этом соблюдать все библейские заповеди. Он даже презирал церковных людей, которые, не будучи в силах защитить сами себя мечом, смеют учить его, князя-воина, как надо думать, как надо жить и как дела княжеские вести! Однако также Ярослав понимал, что одной военной мощью и законодательными приказами сложно управлять городской чернью и смердами — ибо, когда простой люд впадает в крайнее отчаяние, то он перестает бояться меча и закона. Единственное, чего чернь и смерды боятся больше смерти — это гнева господнего и вечной кары за прегрешения. Вот почему так важна поддержка церковников для князя! Ведь церковник всегда разъяснит холопу, что власть князя — то власть от бога и грешно сопротивляться такому владычеству, а надобно смиренно принять свою тяжелую долю и терпеливо нести свой крест. Именно такие соображения заставили князя Ярослава отнестись снисходительно к нежеланию Спиридона падать пред ним на колени. Поддержка архиепископа ему еще пригодится в будущем — так что не стоит сейчас унижать духовного старца без особой на то надобности!

Откинув в сторону плащ-корзно, подбитый пурпурной паволокой и украшенный собольей опушкой, князь спешился с коня и неторопливо приблизился к архиепископу. С должным почтением Ярослав снова перекрестился и поцеловал протянутый ему золотой крест и икону. Спиридон с чувством облегчения благословил его на княжение на Новугородской вольнице и всех землях, что платили ей дань. Еще пуще затрезвонили колокола на церковных звонницах, объявляя всем, что архиепископ дал свое благословение князю и что отныне Новугород находится под опекой князя Ярослава и его грозной дружины.

Приняв слова приветствия и пожеланий долгих лет жизни от посадника, тысяцкого и именитых бояр, Ярослав вместе со своей свитой и сыновьями отправился в палаты Владычного двора, где по случаю прибытия князя было устроено пиршество. Зрелище ломящихся от яств столов, расставленных в просторных палатах, невольно удивило княжича Александра — он много слышал от разнообразных послов о страшном голоде, терзающем Новугород, и знал о роли своего отца в этом, однако только сейчас задался вопросом: «А разумно ли так роскошествовать в столь трудные для новугородцев