Как спасти жизнь [П. Данжелико] (fb2) читать постранично, страница - 2

на его спину, и штаны цвета хаки настолько чертовски знакомы и так успокаивают, что на минуту боль отступает. Но лишь на минуту.

— Пап… — зову я, когда на меня вновь накатывает волна страдания, выбивающая воздух из легких.

Повернувшись, он наблюдает, как я изо всех сил пытаюсь взять себя в руки.

— Я был не очень хорошо знаком с Лейни, но знаю, что она заботилась о тебе. Она бы не пожелала тебе такого… Мой совет: чего бы это ни стоило сосредоточься на том, что хотела бы она.

Мысли немедленно обращаются к Илаю. Но он уже в прошлом.

Глава 1

Райли

Пять месяцев спустя…

В мире существует два типа людей…

Погодите. Стоп. Забудьте. Начнем сначала. В мире существует три типа людей. Те, что делают лимонад, когда жизнь вручает им кучу лимонов. Просто молодчины. А есть те, кто смиряются и ничего не делают, кроме того, что ноют и жалуются, — пожалуй, это худший вариант. А оставшиеся — горстка людей, которая берет лимоны и возвращает их, засовывая в… Ну, картина ясна. Суд присяжных еще не определил, к какой категории отношусь я.

— Смотри куда идешь, — слышу я, когда пара внушительных рук хватает меня за плечи.

Голос низкий и грубый, с резкими нотками. Он выводит меня из себя. Что не удивительно, в последнее время я измучена из-за недосыпа и слишком широкого спектра обязанностей. Но это другой вид раздражения. Худший из возможных. От этого тона несет снисходительностью и претенциозностью, а я не в настроении ни для одного, ни для другого. Не тогда, когда работаю четвертую смену подряд, обслуживая столики в одном из самых эксклюзивных ресторанов в районе Митпэкинг (Исторический район на западе Нижнего Манхэттена.).

— Извините, — бормочу я.

Не придавайте этому слишком большое значение. Это рефлекс. Мне нужна эта работа. Как кислород. Это означает, я не сделаю ничего, что поставит ее под угрозу. А еще это значит, что я думаю о том, как себя виду, как выгляжу и что говорю.

Чего мне не нужно делать, так это смотреть, куда идти. Как бы то ни было этот придурок повернулся в мою сторону.

Я взглянула на него, не забыв натянуть лучшее стервозное выражение лица и… моргнула.

Важно отметить, что интерьер здесь мрачный, с мужской энергетикой. Стены покрыты шелковыми обоями шоколадного цвета. Изобилие латунных покрытий и бархатной обивки. Люстры Чихули (Американский художник-стекловар, знаменитый своими сложными с технической точки зрения инсталляциями из стекла в стиле энвайронмент.) ручной работы отбрасывают лишь тусклое сияние. Я хочу сказать, что свет тут настолько блеклый, как сами знаете где, поэтому все, что удается увидеть, так это напряженный взгляд темных глаз. Он застает врасплох, пригвождая к месту, и я зачарованно пялюсь как безмозглый осел.

Я к тому, что парень красив, вне всяких сомнений. Начнем с того, что его рот создан для поцелуев: пухлый, но не женственный. Отличное телосложение. Темные волосы коротко подстрижены и уложены с точностью до миллиметра кем-то, кто вероятно называет мой ипотечный платеж карманной мелочью.

Если бы в этом парне было что-то хоть отдаленно человеческое, я бы сказала, что он божественно красив. Но он походил на пластиковую куклу, которую никогда не вытаскивали из коробки. Все, что я чувствую, смотря на его лицо — холодная отстраненность. Как будто в теле, стоящим передо мной, нет души. Просто зияющая пустота. Вот тут внезапный интерес угасает, и я возвращаюсь к действительности. Которая представляет собой столик на семерых людей, чей заказ я должна принять.

Отделавшись от его захвата, направляюсь к столу. Последние две минуты они пытались привлечь внимание, а они не из тех, кого вы захотите заставить ждать: один из гостей — лучший друг мэра.

Пока я извиняюсь перед ними, фальшиво улыбаясь, что-то обращает на себя мое внимание. Странное ощущение, из-за которого я смотрю в сторону грубияна. Он все еще там, где я его оставила, пялится на меня с хмурым выражением лица, граничащим с замешательством.

Проходит меньше минуты, он приходит в себя и поворачивается в сторону бара. Пусть все и длилось довольно недолго, меня не покидает неприятное терзающее чувство, к которому я не привыкла. Не могу сказать, что это такое, но влияние неоспоримо.

— Мисс… — произносит один из посетителей.

Что выводит меня из задумчивости. Оглядевшись, я понимаю, что возбудила интерес всех сидящих за столом, и горячий румянец смущения покрывает мое лицо.

— Извините, — бормочу я. Если бы могла сама себе надрать задницу, я бы тотчас этим занялась.

Ладно, проехали. Если не считать этого странного момента, жизнь идет своим чередом и остаток ночи проходит как по маслу. У нас заканчивается фирменное блюдо: фетучини из черных кальмаров. Пэтти как обычно спорит с шеф-поваром о прожарке стейка Вагю. Шеф-повар кричит Пэтти, что посетители знают о еде меньше, чем задница канализационной крысы, половина из которого сказана на французском. Ничего необычного.

Спустя два