Небесное дитя [Мод Симоно] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (24) »
* * *
СелианЯ смотрю на настенные часы. Отсчитываю и отсчитываю пятьдесят девять минут. Жду. Даже не могу передать, какие муки доставляет бессмысленная тетрадь. Иногда я пытаюсь не смотреть на часы хотя бы пятнадцать минут, но поднимаю голову и убеждаюсь в том, что прошло всего две. Мне надо двигаться, это сильнее меня. Я убиваю резинки, грызу ручки, постоянно наклоняюсь, чтобы поднять тетрадь. Еще я сломал линейку. Мама не обрадуется. У меня не выходит не скучать. Хотя я по-настоящему стараюсь. Другие ученики тоже, по-моему, скучают, но, видимо, не так сильно. Я не понимаю, почему я здесь. Почему мы все здесь. Я предпочел бы гулять на природе, наблюдать за животными. Они счастливее нас. Они не ходят в школу, но они счастливее, это точно. Они катаются по траве, спят на солнце. У них нет часов. Учительница задала мне вопрос, который я не услышал. Она нервничает, я вижу это по тому, как сильно сжимаются пальцы: «Думаешь, можно обойтись без моих уроков?» Я не отвечаю, и становится еще хуже. Она краснеет, подходит ближе и почти кричит: «Если ты такой умный, докажи. Я жду ответа, господин гений». Я заплакал. Кто-то сказал: «Ах, бедный ребеночек…» Прозвонил звонок. Я вытер глаза: не хочу, чтобы мама видела следы слез. Каждое утро она меня наставляет, а я даю обещания. Ей было бы больно, если бы она знала. У входа в школу я бросаюсь ей на шею. Она смеется и запускает пальцы в мои волосы: «Все хорошо, тигренок? Хорошо прошел день?»
* * *
Говорят, Эмили Дикинсон замуровала себя живьем после разрыва с таинственным любовником, которого в стихах она называла «Хозяин». Сознательное существование взаперти, в одиночестве — все для того, чтобы оградить себя от страданий. Дорого заплатила за несчастную любовь, да и спокойствие вышло символическое: пустая комната, пустой свет, белизна стен. Эмили Дикинсон писала именно так, как жила: только для себя. Тысяча семьсот семьдесят пять стихотворений об утрате молодости и красоты, горечь, страсти.Я вспомнила о ней, когда нашла убежище в горах Морвана. Мама приняла меня так, словно это нормально — свалиться ей на голову без предупреждения посреди рабочей недели. Она занималась Селианом, учила его пахать, долго гуляла с ним по лесу, учила новым английским словам. А мне готовила травяной чай из рогатого лядвенца, хрупкого желтого королевского цветка, который, говорят, лечит меланхолию. В старинных рецептах не уточнялось, сколько надо полей ромашки, валерианы и зверобоя, чтобы утихомирить мою боль. Дни напролет, у окна моей комнаты, в компании старого кота, глядя на голубые холмы моего детства, я ощущала лишь пустоту и ужасную усталость. Моя жизнь утекала сквозь пальцы. Мне хотелось спать, забыться и быть забытой. Никогда больше не испытывать боли, никогда больше не любить.
* * *
СелианВ горных лесах Морвана пахнет смолой и дроком. На поляне, усыпанной иголками, бабушка показывает мне цветущий куст. Я узнаю эти гладкие листочки, прямо волшебный лес из песенки. Какие ароматы! Зимой природа дремлет, но звери здесь, прячутся в лесах, в чаще. Однажды мне показалось, что я увидел в дупле лягушку. Но когда я подошел к буку, она исчезла под слоем мха.
Даже в глубине этого темного леса я никогда не испытываю страха: мама сказала, что лес на самом деле втайне принадлежит детям.
* * *
Перед возвращением в Париж я плохо спала и встала до рассвета. Тихо спустилась по лестнице, надела пальто и сапоги поверх пижамы, вышла. Горбатая луна освещала серые вершины вязов, там начинался лес, а передо мной тянулась тропинка, покрытая корочкой льда. Ледяная тень деревьев окончательно вырвала меня из сна. С аллеи я наблюдала в ночи созвездие Орион и вспоминала этот самый сад летом тридцать лет назад. Последнее счастливое воспоминание об отце, который показал мне созвездия и рассказал о Тихо Браге: «Знаешь, Мэри, он первым запечатлел небо так точно. Он умер самым известным ученым своего времени». Я всегда старалась не думать о детстве, но теперь оно само подступало к горлу, и я плакала, не понимая, на что надеюсь — может быть, на густоту тьмы, которая поглотит мои страдания. Когда я вернулась, мама поила котов. Пять утра, наше время, время ведьм. Мы выпили кофе. Я включила радио. Голоса журналистов наводнили комнату, и ночная тьма постепенно рассеялась. Прежде чем вернуться в комнату, я посмотрела на маму,- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (24) »
Последние комментарии
13 часов 27 минут назад
16 часов 54 секунд назад
16 часов 29 минут назад
16 часов 36 минут назад
10 часов 51 минут назад
19 часов 38 минут назад